"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

светлости страшную рожу и поднеся палец к губам. - Тихо, монсеньер!
- о на какого... ты... это что же, теперь..? - железная рука ухватила
ее за плечо. - Да я тебя сейчас...!
- Тихо, сколько раз вам повторять! Сперва впустите меня, потом
выслушайте, и дайте удрать спокойно, - и вот тогда орите, как вам только
глотка позволит!
- Чего ты хочешь?
- амылить веревку убийце вашей дочери, монсеньер.
Герцог молча кивнул, пропустил Марго в комнату, задвинул засов.
Указал ей на стул, сам сел напротив - чтобы глаза в глаза.
- Hу? - Марго задрала юбку и завозилась, отвязывая наволочку с
вещественными доказательствами.
- Hу вот, монсеньер, мелких подробностей, простите, не знаю, но в
общем, все дело было так...
Герцог слушал, не перебивая и не отрываясь глядел в глаза Марго.
Сидел неподвижно, только пальцы мяли и рвали кружево сорочки, да глаза
постепенно разгорались темным зловещим огнем, не сулившим аббату ничего
хорошего. Сам рассмотрел все, что Марго извлекла из наволочки. Даже
чертово зелье попробовал на язык. Потом пожелал сам взглянуть на место
преступления. Да ради Господа, хоть сейчас - лишь бы это было на пользу
дела!
Прокрались в церковь. Осмотрели и обнюхали исповедальню - обе половины,
потом - капеллу. Герцог не проронил ни слова. Только потом, когда вышли,
потребовал, чтобы Марго провела его в лазарет.
Сильвия, которой вечно не хватало свежего воздуха, как всегда оставила
окно приоткрытым. Герцог, бывалый солдат и волокита, быстро и бесшумно
скользнул внутрь, чудом умудрившись не задеть цветы в горшках и горшочках,
коими был уставлен весь подоконник.
Марго подала ему через окно свечу, склянку и отбитое горлышко с
пробкой, присела под окном и вся обратилась в слух.
Из окна донесся сдавленный женский визг... потом - резкое и властное
"Тихо!", похожее на приглушенный медвежий рык... потом - неясный шепот на
два голоса... отчаянное "Монсеньер, я невиновна, пощадите, монсеньер!"
Похоже, события приняли серьезный оборот!
Марго осторожно приподнялась и тихонечко заглянула в окно. Пламя
свисавшей с потолка на медных цепочках масляной лампы и свечи, которую его
светлость, за неимением под рукой ничего лучшего, сунул в оставленную на
столе кружку с водой, озаряло невиданное в святой обители зрелище.
Сильвия, бледная, страшная, похожая не то на ведьму, не то на призрак в
своем белом ночном одеянии и со вставшими дыбом седыми лохмами, упала на
колени в углу. Герцог возвышался перед ней, как некая цитадель, грозная и
неприступная, и его шпага, тускло поблескивавшая в неверном свете,
упиралась старухе в горло.
Лекарка тихо поскуливала, уставившись на герцога глазами, белыми от
ужаса.
- Hу так, что же, мадемуазель отравительница, - вынув из кармана
роковую склянку, герцог медленно повертел ее перед носом у Сильвии, и даже
Марго в дрожь бросило от изысканно-светского тона его светлости, - узнаете
ли вы творение рук своих?
- -нет... -не знаю, монсеньер... я ничего не вижу... здесь темно...