"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

больше для того, чтобы овладеть собой. у как ей объяснить... Монахиня,
повидимому, испугавшись, что ее не впустят, снова забарабанила костяшками
пальцев по стеклу. Герцог вздрогнул, узнав ритм: Яви, о Господи, Твой лик!
Шестьдесят седьмой псалом... Как тогда, под Арком... В августе восемьдесят
девятого... о откуда ей знать...? Он зажег свечи - все три, что были в
подсвечнике, открыл окно и протянул руку Марго. Та, будто не заметив его
учтивого жеста, ловко влезла в комнату, закрыла за собой окно и, не
дожидаясь приглашения, уселась на кровать, поджав ноги. Лавердьер тяжело
опустился на стул напротив.
- Маргарита, я... - герцог не мог заставить себя взглянуть ей в глаза.
- Я тогда видела все. Влезла на трельяж, как сегодня. Видела, как вы
жали убийце руку. Я думала, что вы мужчина и воин... а вы старая баба,
монсеньер, - почтительное обращение прозвучало, как ругательство.
- Маргарита... он во всем признался.... он обманул Иоланду, обольстил
ее... это правда... но он не хотел ее убивать!
- Ах, вот как? - насмешливо произнесла Марго. - Всего лишь обольстил? И
вам этого недостаточно?
- Вы были правы, Маргарита: аббат действительно встречался с ней по
ночам... под предлогом совместных молитвенных бдений... - заговорил
герцог, просто чтобы хоть что-то говорить. - Он сперва исповедовал ее, а
потом заставлял выпить полный кубок вина - говорил, что это вино Тайной
Вечери... из Рима... что он оказывает Иоланде большую честь... Она
верила... Ей нужен был друг и покровитель... В пансионе ее
недолюбливали... дразнили еретичкой... А когда бедняжка.... ну, словом...
- Да говорите прямо - когда она забеременела! - прервала Маргарита. -
Тогда Гаспар ее убил. Знаю.
- Он только хотел заставить ее поцеловать распятие.... хотел, чтобы
Иоланда поклялась молчать, но...
- о случайно нажал кнопочку! И вы поверили? Тогда вы - не только трус,
но и дурак набитый! - парировала его робкий выпад безжалостная Марго. - По
вашему, если бы Иоланда поклялась, эта скотина пощадила бы ее? Э, нет,
монсеньер: аббат мог взять клятву с девочки... но не с ее животика!
- Он... любил ее! И оплакивал! - герцог не знал, куда девать глаза.
- И на другой день после ее смерти предложил осенить меня благодатью -
так он это называет, и купил у меня две ночи подряд - по двадцать ливров
за каждую. Если это называется траур, то я - королева-мать! - Марго
надменно выпрямилась, приставив к затылку ладонь с растопыренными
пальцами. - Черт подери! Под Арком вы пулям не кланялись, а тут дрожите,
будто перед вами дьяволы, а не тараканы в сутанах!
- Они оба - иезуиты. Это страшнее дьяволов, - прошептал герцог одними
губами. - Вы, Маргарита, может быть, не знаете..., - последовал довольно
длинный рассказ об иезуитах, об их воистину дьявольских вездесущности и
коварстве, и о том, как даже сам добрый король Генрих, - а он, как всем
известно, человек весьма храбрый, - не смог перед ними устоять. -
Маргарита, я не трус... о если бы я не согласился... Можно ли жить, когда
смерть подстерегает тебя везде, - когда нельзя доверять ни воде, которую
сам зачерпнул из ручья, ни яблоку, которое своей рукой сорвал с дерева, ни
людям, которых знаешь с детства? Месть убийце бессильна воскресить убитую.
Если бы речь шла только обо мне...
но у меня жена... У меня пятилетний сын. Он должен жить! - Герцог