"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

Гаспар, торжествующе поглядев на герцога, собственноручно опустил
решетку и повернул ключ в замке. Маргарита с ужасом поняла, что окошечки
между прутьями решетки слишком малы, чтобы в них могла пролезть ее рука с
отмычкой. Монахини разошлись. Бывшая девка опустилась на холодный
гранитный пол и шепотом произнесла одно за другим все самые грязные
ругательства, какие только были ей известны. Ектенья, заметим в скобках,
получилась предлинная.
Что до отца Эрве, то планеты в тот день к нему явно не благоволили.
Когда все разошлись, оставив Маргариту в каменном мешке, иезуит сперва
попробовал обратиться с увещеванием к своему отбившемуся от рук духовному
сыну, и дошел до того, что чуть ли не в открытую заговорил о человеческой
смертности, более того - внезапной смертности, которая так часто и
необъяснимо поражает избалованных наследников знатных семейств. о в ответ
Лавердьер самым любезным тоном напомнил духовнику сперва о том, что любой
дворянин, достойный носить шпагу, обязан вступиться, если при нем
оскорбляют беззащитную женщину, затем о том, что он, де Форе, - не хозяин
в обители, а заодно - о неоспоримых правах аббатисы и о теплых родственных
отношениях, кои связывают настоятельницу с его преосвященством
архиепископом Руанским Рене. Когда же уязвленный де Форе намекнул, что и
князья церкви не бессмертны, герцог, изобразив на лице удивление и
недоверие, спросил, неужто сыны Лойолы и в самом деле готовы истребить
один из знатнейших родов в королевстве и одного из ярчайших светочей
церкви только ради того, чтобы избавить от заслуженной кары какого-то там
сластолюбивого ... кажется, схоластика?
- овиция! - раздраженно поправил де Форе.
- Тем паче, святой отец, новиция. е оказываете ли вы этому прохвосту
слишком большую и незаслуженную честь?

Подземная тюрьма, каменный мешок (от лат. "(да почиет) в мире")
С последним утверждением отец Эрве охотно согласился, более того, оно
даже несколько примирило его с герцогом. Расставшись с духовным сыном, он
отправился на поиски незадачливого "провидца" и нашел его в трапезной, где
тот указывал сестре Симплиции, чем и как следует фаршировать пулярку,
чтобы полностью угодить на вкус великого гурмана Гаспара д'Арнуле. То
обстоятельство, что аббат способен - да как смачно! - рассуждать о
способах приготовления блюд из птицы, - и это после того, как он всех
монастырских кур насмешил до колик своим идиотским "видением", до глубины
души возмутило отца-иезуита. Професс пригласил аббата прогуляться под
липами и в укромном уголке у самой стены дал полную волю своему гневу.
Эрве назвал Гаспара ослом, не стоящим соломы, которую на него изводят,
мулом, который глупей собственных подков, бараном, которого нет нужды
гнать на бойню, поскольку он сам туда изо всех сил торопится, болваном,
годным лишь на то, чтобы показывать его на ярмарках как величайшего глупца
всех времен и народов, конченым и отпетым дураком, безмозглым, как
батальон ландскнехтов из ижней Саксонии; он посоветовал аббату
распроститься с мечтами о церковной карьере и сделаться золотарем, и
наконец предположил, что Господь по рассеянности приделал мсье д'Арнуле
целых две задницы вместо одной - одну на плечи, другую туда, куда нужно, -
и что одну из них, верхнюю, брат Гаспар, очевидно, считает возможным
пожертвовать правосудию. Что до него, Эрве де Форе, то он умывает руки и