"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

грозой. "Хорошо, если будет дождь, - подумал он. - Смоет следы. о по
мокрой дороге не поедешь галопом..." Когда стихли последние голоса и шаги,
он вылез из окна и, спустившись по трельяжу вниз, бегом бросился на
церковный двор. Вбежал в галерею и пошел вдоль нее, внимательно глядя под
ноги. Одна решетка...
вторая... вот и нужная. о почему она открыта?! Он чуть не свалился в
эту чертову яму! "Маргарита!" - отчаянно позвал он шепотом, умом понимая,
что раз темница открыта, значит, она пуста. Что успели сделать с Марго,
пока он выжидал удобного часа? Где ее могут прятать?
Услышав шаги, герцог поспешно спрятался за колонну. Кто-то торопливо,
но осторожно шел по дорожке под самыми окнами корпуса для послушниц, потом
свернул в галерею. Он явно хорошо знал дорогу - даже под ноги не смотрел.
И поплатился за это. Даже вскрикнуть не успел. Раздался глухой стук -
тяжелое тело неуклюже рухнуло в подземную темницу. Потом - приглушенные
стоны...
кряхтенье... - "кто-то" пытался выволочь из западни свое тяжелое тело,
возя брюхом по каменным плитам, как проклятый Всевышним библейский змий.
аконец, после долгих и мучительных усилий, ему это удалось. Он поднялся,
отряхнулся и негромко, но длинно и прочувствованно выругался. По голосу
герцог узнал де Форе.
Проклятие духовника было адресовано Гонории, которая, по его
предположению, "спрятала проклятую еретичку, поверив ее пророчествам", ибо
Гонория "глупа, как все женщины". Еще раз отряхнувшись, потерев ладонью
ушибленную поясницу, и присовокупив к вышесказанному, что у проклятой
девки в заднице больше ума, чем у настоятельницы в голове, иезуит
решительно направился обратно той же дорогой, какой явился, - очевидно,
намереваясь немедленно наставить грешную аббатису на путь истинный. Герцог
бесшумной тенью последовал за ним.

В преисподнюю (лат)
колесо с шипами, орудие пытки.
Увидев пламя, вырывавшееся из окон трех келий, отец Эрве остановился,
как осаженная на полном скаку лошадь. Поморгал, протер глаза, - пламя и не
подумало исчезнуть. еужели Господь сам... Иезуит, не ожидавший столь
благоприятного для себя поворота событий, радостно потер руки. Потом
быстро оглянулся - не видел ли его кто? И встретился взглядом с тем, кого
меньше всего ожидал увидеть.
- Монсеньер!
- Как видите, святой отец.
- о зачем...
- Позже! А сейчас - бегите и бейте в набат! Поднимайте всех! - Эрве
направился к колокольне - самой длинной дорогой, в обход церкви. Герцог
нагнал его, развернул лицом в обратную сторону, к пансиону, и подтолкнул в
спину: "Галопом, черт вас дери!" Эрве тяжелой рысью потрюхал в указанном
направлении, но, завернув за угол, тут же сменил сей недостойный духовного
лица аллюр на более привычный, а, миновав корпус послушниц, и вовсе
свернул на узкую дорожку между складом и пансионом, а потом по тропинке
вдоль стены добрался до места, откуда мог видеть пожар, оставаясь
незамеченным. Там он для надежности прилег на траву и весь обратился в
зрение и слух. Господь, вняв жарким молитвам, по-видимому, наконец-то