"Мамзель д'Артаньян. Успение святой Иоланды [D + O]" - читать интересную книгу автора

призвал к себе сразу всех, чье существование было досадной помехой для
отца Эрве: проклятую девку-еретичку, идиота Гаспара, а заодно и
мать-настоятельницу.
е будет большой беды, если еще несколько потенциальных опасных
свидетельниц погибнут при пожаре. Так для чего мешать Господу делать то,
что так хорошо Им начато?
Герцог тем временем бросился сперва к двери корпуса, но ту, как обычно,
на ночь заперли на засов. Тогда Лавердьер, сняв с перевязи шпагу вместе с
ножнами, ударил эфесом в первое же попавшееся окно. Раздался звон
разбитого стекла и испуганный женский вскрик.
Из окна, придерживая на груди ночную сорочку, выглянула заспанная
Винсента. есколько драгоценных минут ушло на то, чтобы окончательно ее
разбудить и втолковать, что в корпусе пожар, и что нужно открыть входную
дверь. В результате монахиня, высунувшись в окно и увидев пламя, с воплем
"Боже!"... упала в обморок. Герцог, пробормотав сквозь зубы солдатское
ругательство, которое, казалось, даже огонь вогнало в краску, влез через
окно в келью, оттуда, перешагнув через бесчувственную Винсенту, выбежал в
коридор....
...К этому времени в келье аббата языки огня выбились из-под двери и
лизали пол коридора; от жара полопались оконные стекла и пламя по ставням
перекинулось в келью Гонории, а оттуда - в келью Марго; сама же Марго,
увидев открывающуюся дверь Винсентиной кельи, спряталась за синей
занавесью. В тот миг, когда герцог отодвинул засов, Маргарите наконец-то
удалось сладить с замком. И вовремя - пламя уже подбиралось к ней по полу.
Открыв дверцу, она юркнула в потайной ход. ("Капелла святой Маргариты...
Окно выходит на конюшню...") ...
.... Когда Марго входила в алтарь, наконец-то загудел набат. Это верный
Жан, напрасно прождав в конюшне своего господина, встревожился, выглянул
наружу и, увидев пламя, помчался со всех ног к колокольне. Шестеро
прибежавших работников взялись таскать воду, но толку от их усилий было
немного. Герцог тем временем успел вынести на улицу Винсенту, все еще
бесчувственную, и теперь отчаянно барабанил во все двери и выталкивал
бестолково причитающих полуголых монахинь на крыльцо. "Мои девочки!" -
вскрикнула Селина и бросилась к пансиону. "Боже! - стонала добрая
Симплиция, заламывая руки. - Там же отец Гаспар! И мать-аббатиса!
Они же сгорят! Монсеньер, сделайте же что-нибудь!
- уже сгорели! - не оборачиваясь, бросил герцог. - Бегите, не путайтесь
под ногами! - повариха, причитая, выбежала вон.
- о... Матушка Иеронима! - вскричала выскочившая Юстина, с ужасом глядя
на огонь, отрезавший обитательницам трех самых дальних от двери келий пути
к отступлению. - И матушка Августа!
И Гертруда! Что нам делать, монсеньер?!
- Отсюда уже не подобраться. Попробую через окна. Дорогу! - герцог
бросился в келью Симплиции, выбил окно и выпрыгнул наружу, снова
оказавшись в галерее. И, только летя вниз, обнаружил, что на этой стороне
окна выше от земли, чем на другой, и без лестницы в горящие кельи не
доберешься. Из соседнего окна выбралась Гертруда, - полностью одетая и
полностью сохранившая присутствие духа.
- Монсеньер! Помогите! - Спрыгнула. Герцог подхватил ее, машинально
прижал к себе. Лицо казначеи на миг осветилось улыбкой.