"Мигель де Унамуно. Простодушный дон Рафаэль, охотник и игрок" - читать интересную книгу автора

- Кто будет воспитывать?
- Мы оба.
- Я? Я не буду!
- Найдем кормилицу.
- Да в своем ли вы уме, сеньорито! Прежде всего, нужно поставить в
известность судью, а этого - в приют!
- Бедняжечка! Нет, только не в приют.
- Конечно, хозяин здесь вы.
Первые дни ребенка из милосердия кормила соседка, но вскоре врач дона
Рафаэля нашел чудесную кормилицу - молодую одинокую женщину, которая только
что произвела на свет мертвого ребенка.
- Как кормилица она превосходна, - сказал дону Рафаэлю врач, - а как
человек... Видишь ли, оступиться может каждый.
- Только не я, - ответил с присущим ему простодушием дон Рафаэль.
- Лучше всего было бы, - сказала экономка, - чтобы она взяла его
воспитывать к себе.
- Нет, - возразил дон Рафаэль, - в этом кроется большая опасность: я не
доверяю ее матери. Нет, здесь, только здесь, у меня на глазах. И не нужно
расстраивать кормилицу, сеньора Рохелия, ведь от этого зависит здоровье
ребенка. Я не хочу, чтобы из-за огорчений Эмилии у нашего ангелочка болел
живот.
Эмилии, кормилице, было лег двадцать; высокая, стройная, чем-то
напоминавшая цыганку, она ходила как курица, которую обхаживает петух. Глаза
ее вечно смеялись. Невероятно темный цвет их подчеркивал рамку иссиня-черных
волос, падавших на виски, как два тяжелых вороновых крыла. Яркие губы были
полуоткрыты и влажны.
- А как вы собираетесь крестить его, сеньорито? - спросила сеньора
Рохелия.
- Как сына.
- Да вы что, сумасшедший?
- Может быть.
- А если завтра по этому медальону, что на нем, и каким-нибудь приметам
его найдут настоящие родители?
- Настоящие родители - это я: и отец, и мать. Я не ищу детей, как не
ищу и хорошей карты; но когда они сами приходят... я готов их принять. И я
уверен, что в таком случае родительские чувства - самые чистые и свободные:
они подчинены не инстинкту, а доброй воле. Не моя вина, что он родился.
Вырастить его будет моей заслугой. Нужно верить в провидение хотя бы для
того, чтобы верить во что-то: это утешает, и, кроме того, теперь я могу
умереть спокойно, не сделав духовного завещания: мальчик по праву наследует
мне.
Сеньора Рохелия кусала губы. Когда же дон Рафаэль окрестил ребенка и
велел записать его как своего сына, это вызвало смех у всей округи. Но никто
не заподозрил дона Рафаэля ни в чем худом: слишком хорошо все знали его
кристально чистую душу. Экономка вынуждена была, вопреки своему желанию,
примириться и ладить с кормилицей.
Теперь дон Рафаэль думал не только об охоте и ломбере. Теперь его дни
были заполнены, дом зажил новой жизнью, яркой и простой. Теперь он нередко
проводил бессонные, беспокойные ночи: слыша крик ребенка, он шел к нему,
брал на руки мальчугана и успокаивал его.