"Сигрид Унсет. Фру Марта Оули" - читать интересную книгу автораокружения. Последние находили его очень милым, привлекательным мужчиной, и я
вполне соглашалась с ними и, таким образом, находилась под влиянием их мнения в гораздо большей степени, нежели сама осознавала это. Так я и плыла по течению, лелея свои собственные настроения и ощущения. Хенрик устроил себе уютный холостяцкий дом в мансарде на Мункенвеен. М ы с Отто часто проводили там вечера: я обыкновенно сидела на угловом диванчике на террасе и болтала с Хенриком, который показывал мне свои художественные поделки и папки с рисунками, а Отто сидел за роялем. Он в то время серьезно увлекался музыкой, брал уроки у самой фру Онархей и разучивал очень трудные вещи. Для меня эти тихие вечера у Хенрика были подлинным отдохновением. "Черт возьми! До чего же все благородно обставлено в доме у Хенрика! - сказал Отто, когда однажды вечером мы возвращались домой. - У него все так не похоже на другие дома, например, на наш". "Да, это так, - согласилась я. - Но ведь в нашем доме все устроено исключительно согласно твоему вкусу... и если тебе самому не нравится..." "Господи помилуй, у нас чудесный, красивый дом, я просто имею в виду, что он не такой оригинальный, как у Хенрика. Ко всяким таким штукам я не так уж привычен, не знаю по-настоящему толк в этом, - добавил он немного погодя. - Но знаешь, Марта... ты-то могла бы устроить кое-что у нас в таком же духе". Уж не помню, о чем нам с Отто довелось препираться как-то после обеда, кажется, о каких-то пустяках. Я была ужасно раздражена, замучилась, снаряжая была такой непримиримой, что Отто не выдержал и заметил: "Черт побери, но признай, что не всегда ты знаешь все лучше всех". Тут как раз пришел Хенрик, а вслед за ним появились и дети бакалейщика Хейдала, которые зашли за нашими детьми. Меня порой просто бесило наивное восхищение Отто этими отпрысками крупного буржуа, особенно девочками, напоминающими взрослых дам в миниатюре, казалось, он даже был польщен, что эти дети снисходят дружбы с нашими. Теперь Отто сидел на веранде и внимал маленькой Юдит, которая подробно расписывала все балы, на которых ей довелось побывать за эту зиму, при этом девочка жеманилась и явно привирала. Неожиданно послышались крики Эйнара и Халфреда, которые не поладили в чем-то, и Отто бросился в детскую разнимать их. Мы с Хенриком невольно переглянулись и обменялись улыбками. Я смутилась, Хенрик, кажется, тоже. Чтобы как-то сгладить это свое смущение, я сама впервые завела откровенный разговор о наших с Отто отношениях. "Он ничего не замечает", - сказала я, как бы в оправдание ему, но мои слова прозвучали как обвинение. "Да, он не замечает, что ты не такая, как все", - сказал Хенрик, пытаясь оправдать друга, но вышло это неубедительно. Вернулся Отто, он поднял меня со стула и поцеловал. "Правда Марте очень идет это платье? Разве она у меня не красавица?" Он сказал это, несомненно, чтобы загладить запальчивость в недавнем споре. И тут же ушел. "Ну, что же, поздравляю с новым платьем", - сказал Хенрик, взглянув на меня. И тут же отвел глаза. |
|
|