"Сигрид Унсет. Фру Марта Оули" - читать интересную книгу автора Но недостаточно быстро - я успела перехватить этот взгляд, и голос у
него был какой-то странный. У меня забилось сердце. Да ведь он влюблен в меня! Я тогда не отнеслась к этому серьезно, решила, что это просто забавно. Боже мой, даже семнадцатилетняя девчонка не смогла бы воспринять это более бездумно, испытать более эгоистическую радость. В тот вечер я кокетничала с Хенриком вполне сознательно и довольно-таки примитивно. У меня в туфельке был гвоздь, который мне мешал, я сбросила ее с ноги и попросила Хенрика забить гвоздик. Он забил и надел туфельку мне на ногу. "Надо же, я и не знал, какая ты шикарная дама. Ходишь в будни в шелковых чулках". "Это Отто вошел во вкус и накупил для меня всякой всячины в Париже". - И я поведала Хенрику, как танцевала канкан. Хенрика это покоробило: "Не станцевать ли тебе перед ним еще раз?" "Не думаю, чтобы это помогло теперь, - возразила я и продолжила: - Видишь ли, все хорошо в свое время, считает Отто. И по его мнению, время канканов уже прошло. Теперь мы должны тратить наши усилия только на обустройство домашнего очага. И если я не создаю уют, то тем хуже для меня. Ведь он не замечает, что творится со мной. И отнюдь не потому, что он не думает обо мне, напротив, он как раз много думает, но почти всегда как о своей собственной вещи, хотя и особенной вещи, не похожей ни на какую другую". И мы вновь обсуждали Отто. "Можно сказать, что он думает о других гораздо больше, нежели о себе. поэтому он так хорошо и работает. Не думаю, чтобы он мог хорошо работать исключительно ради самой работы. Он готов умереть ради тебя и детей, Марта, но не ради дела". "Деревенщина! - пронеслось у меня в голове. Но я мгновенно сказала себе: - Нет, ты не имеешь никакого права так отзываться о нем, это просто подло и низко". Я пыталась вытравить это слово из своего сознания, но не могла не смотреть на Отто свысока. "Бедняга, он изо всех сил старается предугадать твои желания, и ему даже не приходит в голову, что другой человек может иметь совсем другие устремления, нежели он сам. Он уже давным-давно забыл, что ты не урожденная Оули". "Ты знаешь, Хенрик, - сказала я. - Я бы хотела, чтобы вернулись те времена, когда он не был таким приторно милым, скажу больше: мне, пожалуй, хотелось бы даже, чтобы он побил меня. А сейчас, кажется, уже ничего нельзя изменить". "Но ведь и ты отчасти виновата, ты могла бы с самого начала отстаивать свои права". "Нет, я не могла, ведь я была так влюблена в него. А теперь уже..." "А теперь?" - переспросил Хенрик тоном, который лишил меня уверенности. Я потупилась и тихо промолвила: "Поздно, поздно... и ничего с этим не поделаешь". "А знаешь, ты бери пример с самого Отто, - сказал Хенрик с чувством. - Ведь Отто - человек, который понимает, что такое жизнь. "Умеет жить и работать", - говорят про таких. Он весь так и кипит энергией - настоящий |
|
|