"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

способа передать ее просто нет, - это особый случай.
Снова и снова перебирая в памяти эпизоды того страшного и крайне
опасного дела, втянутыми в которое оказались помимо меня еще несколько
человек, теперь, по прошествии почти пяти лет, я вижу все иначе. Для меня
более важными кажутся не сами его обстоятельства, а мотивы, стоявшие за
ними, и особенно внутренние побуждения, руководившие поведением Осмунда.
По моему мнению, основная опасность, подстерегающая автора
повествования от первого лица, состоит в том, что его рассказу не верят. Ну
как, например, можно точно запомнить, а после дословно воспроизвести
диалоги? Конечно, все запомнить не получается, так же как и повторить слово
в слово. Главное в другом - передать смысл беседы, дух ее, а всякие прочие
мелочи излишни. Кроме того, недоверие могут вызвать сцены, имевшие место в
отсутствие автора. Но в описанном ниже приключении, как позже убедится сам
читатель, есть одна-единственная сцена, в которой я собственной персоной не
участвовал. Однако должен вас заверить в следующем: человек, посвятивший
меня в подробности этих эпизодов, настолько близкое мне существо, что
сомнения тут излишни.
Что же касается остального, то, думаю, именно я, как никто другой,
способен передать суть того, что случилось. Ведь мне, мне одному дано было
невольно объять оком, и причем во всех ракурсах, с любой точки зрения,
происшедшее, - да, да, уж поверьте! - начиная с той шальной, безумной
катастрофы, - а это была настоящая катастрофа! - свершившейся при меркнущем
свете оплывающих свечей... Начиная с того невероятного, феерического шествия
с участием распроклятого Пенджли - влекомого под руки с обеих сторон, в
шляпе, надвинутой ему на глаза, - и вплоть до финальной сцены в необозримой
вышине, на крыше между каминными трубами...
Вступление вышло довольно зловещее. А я вовсе не собирался начинать так
мрачно. Мне хотелось просто, как говорится, представиться, то есть назвать
свое имя и фамилию, ну и адрес.
Меня зовут Ричард Ган. Я родился в городе Тотнесе 4 апреля 1884 года. В
тот момент, когда эта история завертелась, в один прекрасный декабрьский
денек около пяти часов вечера, я стоял на площади Пиккадилли гол как сокол,
если не считать одной монеты в полкроны, затерявшейся у меня в кармане.
Стоял и думал: ну и что же дальше?
Надеюсь, читатель простит меня за то, что я уклоняюсь от указания года,
когда разворачивались описываемые события. А также с вашего разрешения я
изменю имена действующих лиц развернувшейся драмы, и не только их, но и
названия зданий и нумерацию, - словом, смешаю дома и места. Ведь это не так
важно. Не думаю, что кто-то стал бы сильно возражать, но тем не менее
считаю, что я, как автор, вправе позволить себе некоторую вольность. Можете
сами пройтись по упомянутым мною местам, если пожелаете. Все они, как вы
увидите, расположены в двух шагах друг от друга. Площадь словно владела нами
от начала и до конца; мы постоянно, каждый миг воспринимали ее как сцену
действий. Возможно, она сыграла гораздо более значительную роль в этой
истории, чем каждый из нас в отдельности. Не знаю, не знаю. Это уж вам
решать.
А насчет года... Было это после войны и после того, как убрали с
пьедестала статую Эроса. И, как сейчас помню, в ту самую точку, где он
недавно красовался, я и глядел тогда, не сводя с нее глаз, стоя у кромки
тротуара и гадая, что же будет дальше.