"Хью Уолпол. Над темной площадью" - читать интересную книгу автора

поздно, чем никогда.
Он снова метнул на меня недобрый взгляд - мало сказать, недобрый, еще и
испытующий, и подозрительный - и переступил порог квартиры.
Сняв пальто и шляпу, Пенджли прошел в гостиную. Сколько я его помнил,
он всегда передвигался бочком, озираясь по сторонам, как будто на всякий
случай присматривал укрытие - за занавеской или за дверью. Но вот он
оказался на середине комнаты и стоял там прислушиваясь, выставив вперед
обтянутую кожей голову, разведя в стороны тощие руки и ноги, словно слушал
не только ушами, но и всеми конечностями.
- А что, разве Осмунд не держит слуг? - спросил он.
- Честное слово, не знаю, - ответил я, - но в данный момент в квартире
я один. Вы пришли немножко раньше назначенного времени.
На это он ничего не сказал и продолжал стоять, оглядывая комнату,
принюхиваясь, как пес, к новым запахам.
- Странно. Нет электрического света, только свечи.
- Причуда Осмунда, - ответил я. - Наверное, он считает, что при свечах
все выглядит красивее.
Пенджли взял со стола мой томик "Дон-Кихота", и я еле сдержался, чтобы
не крикнуть ему, чтобы он оставил мою книгу в покое. Но, презрительно
фыркнув, он положил ее на место. Затем уселся в испанское кресло, и его
сухое, костлявое тело там угловато сложилось в какого-то членистоногого гада
с лысой головкой и хищными, вывернутыми ноздрями, которые плотоядно
подергивались.
- Ну, мистер Ган, позвольте узнать, что вы тут делаете, - сказал он.
Я улыбнулся:
- Все в порядке, Пенджли. В настоящее время я в гостях у Осмунда.
- Вовсе не в порядке, - возразил он, - я договорился с Буллером и
Осмундом, у меня к ним дело. Остальные тут ни при чем.
- Совершенно верно, - согласился я. - Конечно, это дело не мое, и я
здесь не останусь, если во мне не будет надобности. Но Осмунд будет минут
через двадцать. Так что нам придется немного потерпеть друг друга.
Он окинул меня покровительственным взглядом с большой долей презрения:
- Надо же, вы снова появились. Пару раз слышал о вас. Дела-то у вас
неважные, верно?
Ссориться с ним я не хотел, это пока не входило в мои намерения. Мне
надо было еще кое-что из него вытянуть.
- Верно, - ответил я. - По правде говоря, совсем неважные. Между
прочим, как раз об этом я и хотел с вами поговорить. Узнав, что вы придете,
я подумал: может, у меня тоже будет возможность побеседовать с вами в
частном порядке. Не знаю, что вы собираетесь предложить Буллеру с Осмундом,
но вот чего я не возьму в толк: если это дело, по-вашему, стоящее, то почему
бы вам не привлечь и меня?
Поистине нет границ человеческому тщеславию! Только что он поглядывал
на меня крайне подозрительно, но одно мое льстивое словечко, и вдруг - вот
до чего непомерно было его самомнение! - все его подозрения мгновенно
рассеялись. Однако презрение ко мне усугубилось.
Пенджли потирал руки, точнее, только свои длинные, тонкие фаланги
пальцев.
- Значит, вы совсем на мели, верно? Что ж, это меня не удивляет... - Он
перешел на доверительный тон. - Послушайте, а вы ведь можете кое-что мне