"Хью Уолпол. Маленькое привидение ("Карета-призрак" #8) " - читать интересную книгу автора

за несколько месяцев до своей женитьбы, когда я был страстно влюблен в
будущую жену и, всецело занятый мыслями о помолвке, не мог думать ни о чем,
не имевшем к ней непосредственного отношения. Мы встретились с ним
совершенно случайно в доме каких-то общих знакомых. Бонд был плотным
широкоплечим мужчиной с медленной улыбкой и слегка начинавшим седеть ежиком
волос. Наша встреча была случайной; зарождение и развитие нашей дружбы было
случайным; собственно говоря, вся история наших отношений от начала до конца
носила характер случайный. Именно моя жена сказала мне однажды, примерно
через год после нашей свадьбы:
- Послушай, мне кажется, ты любишь Чарли Бонда больше всех на свете!
Она сказала это с неожиданной обезоруживающей проницательностью,
свойственной некоторым женщинам. Я крайне удивился. И конечно, счел подобное
заявление нелепым. Мы с Бондом виделись часто. Он был постоянным гостем в
нашем доме. Жена моя - более умная, чем многие другие жены, - поощряла все
мои дружеские привязанности и сама чрезвычайно любила Чарльза. Не думаю,
чтобы кто-нибудь не любил его. Некоторые завидовали Бонду; многие мужчины,
шапочные знакомые, находили его самодовольным; у женщин он порой вызывал
раздражение, поскольку явно мог обходиться без них с легкостью. Но, думаю,
настоящих врагов у него не было.
Да и как иначе? Добродушие, свобода от всякой зависти, естественность
поведения, чувство юмора, полное отсутствие мелочности в характере, здравый
смысл и мужественность в сочетании с незаурядным интеллектом делали Бонда в
высшей степени привлекательной личностью. Не помню, чтобы Чарльз особенно
блистал в обществе. Он всегда держался очень скромно и только с самыми
близкими друзьями давал волю своему остроумию.
Я же страшно любил порисоваться, и Бонд всегда подыгрывал мне. Наверно,
я относился к нему слегка покровительственно и в глубине души считал, что
Чарльзу чрезвычайно повезло иметь такого блестящего друга. Однако он никогда
не выказывал мне ни малейшей обиды. Теперь я ясно понимаю, что человек этот
знал меня - со всеми моими заблуждениями, глупостями и суетными
устремлениями - гораздо лучше, чем кто-либо другой, даже моя жена. И это -
одна из причин, почему до последнего дня жизни мне всегда будет так сильно
не хватать Чарльза.
Однако только после его смерти я осознал, насколько близки мы были.
Однажды в ноябре он вернулся к себе домой промокший и замерзший, не
переменил одежду, схватил простуду, развившуюся в воспаление легких, - и
тремя днями позже скончался. По стечению обстоятельств я находился в то
время в Париже и по возвращении в Лондон с порога узнал от своей жены о
случившемся. Сначала я отказывался поверить в смерть друга. Я видел его
всего неделей раньше, и он выглядел великолепно: ясноглазый, с грубоватыми
чертами загорелого лица, без малейшего намека на полноту - он производил
впечатление человека, который проживет до тысячи лет. Впоследствии я понял,
что Бонд действительно умер, но первую неделю или две не осознавал вполне
свою утрату.
Конечно, я скучал по другу, ощущал смутную тоску и неудовлетворенность,
роптал на смерть, которая забирает лучших людей и не трогает остальных, но
на самом деле я не понимал еще, что отныне и навсегда все изменилось в моей
жизни и что день возвращения из Парижа стал переломным в моей судьбе. Как-то
утром, идя по Флит-стрит[3], в некий ослепительный миг я с ужасающей
ясностью вдруг осознал, насколько сильно мне не хватает Бонда: это явилось