"Джон Апдайк. Супружеские пары" - читать интересную книгу автора

миновала. Она излучала томность, манерно отводила глазки, демонстрируя голую
шейку и непуганую красоту, разыгрывала из себя школьную учительницу и жила с
родителями в Нанс-Бей. Пайт нанялся вместе со своим армейским приятелем к ее
отцу, строить беседку-колоннаду с видом на океан и на огромную
темно-шоколадную скалу, в которой угадывался женский профиль, высунувшийся
из складок платка. Позади беседки зиял обрыв, а по другую сторону зеленела
просторная лужайка и распластывались тщательно подстриженные кустики. В доме
тикало несметное множество часов - дедовских, корабельных, из золоченой
бронзы, лакированных, серебряных, с тяжелыми шарами вместо маятников.
Ухаживание проходило под аккомпанемент их боя и поэтому не отложилось в
памяти - прошло, как оглушительное наваждение или ошибка. Время дало сбой:
все часы в доме ринулись вперед, подгоняя влюбленных, не позволяя им
сомневаться, предупреждая об острых углах, помогая взлетать вверх по
ступенькам. Отец Анджелы - всезнающая улыбка и отличный серый костюм - не
стал им мешать. Она была избалованной дочкой, способной проявить чрезмерную
разборчивость и остаться старой девой, а отцу хотелось продолжения рода.
Первый ребенок четы Хейнема, девочка, родился через девять месяцев после
брачной ночи. С тех пор минуло уже девять лет, а Пайт по-прежнему чувствовал
исходящую от Анджелы силу и не мог ей сопротивляться.
- Просто хочется понять, на какой они стадии, - сказал он, как бы
оправдываясь. - Он какой-то сдержанный, безразличный.
- Надеешься, что они на одной стадии с нами?
Его рассердил ее холодный тон. Он ждал, что в этой ярко освещенной
комнате, куда не проникали холод и тьма апрельской ночи, оба они сумеют
раскрепоститься. Он хотел близости, а теперь чувствовал себя болваном. Он
ответил:
- Вот-вот! На седьмом круге блаженства.
- Как мы? - Судя по тону, она бы еще могла поверить в собственное
блаженство.
Каждый стоял перед своим шкафом по разные стороны холодного камина;
штукатурка вокруг него радовала глаз яркой лазурью. В элегантном фермерском
доме восемнадцатого века было восемь комнат. Дом, амбар и квадратный двор
окружала живая изгородь из высокой густой сирени. Прежние хозяева, заботясь
о сыновьях-подростках, приделали к стене амбара баскетбольное кольцо и
заасфальтировали часть двора. В другом углу двора площадью в два акра стояли
деревянные ворота, ведущие во фруктовый сад, граничащий с молочной фермой. В
семи милях, невидимый отсюда, лежал городок Нанс-Бей, еще в двадцати милях к
северу раскинулся Бостон. Пайт, строитель по профессии, любил прямоугольный
уют. Полюбил он и этот дом с низкими потолками, его прямоугольные комнаты с
выструганными вручную плинтусами, окна с тонкими средниками, кирпичные пасти
каминов, похожие на закопченные лазы в потемки времен, чердак, который он
собственноручно обложил серебряной изолирующей бумагой, превратив не то в
шкатулку для драгоценностей, не то в пещеру Алладина, свежезабетонированный
подвал, бывший пять лет назад, при их переезде сюда, грязной свалкой. Ему
нравилось, как в любое время года по полу перемещаются лимонные ромбики
солнечного света, словно в каюте корабля, качающегося на волнах. Пайту были
по душе любые дома, любое замкнутое пространство, но его скромное
голландское представление о том, сколько пространства позволительно отмерить
для себя самого, полностью удовлетворялось этим плоским строением в двухстах
футах от дороги, в миле от центра городка и в четырех милях от моря.