"Джон Апдайк. Супружеские пары" - читать интересную книгу автора

- От чего страдают?
- От нашего общения с друзьями.
- Должен же я общаться с друзьями, раз ты лишаешь меня половой жизни.
- Если ты считаешь, что так можно завоевать женское сердце, то тебе еще
многому придется научиться. - Он терпеть не мог этот ее тон, напоминавший о
том, как еще до их знакомства она работала учительницей.
- Почему бы детям не пострадать? - спросил он. - Им прописано
страдание. Как иначе учиться добру? - Он чувствовал, что по части страдания
обошел ее на целую голову. Без него она воспитывала бы дочерей так же, как
воспитали ее саму - приучала бы к несуществующему миру.
Она была готова отвечать ему серьезно де тех пор, пока ему не наскучит
к ней придираться.
- Ты говоришь о позитивном страдании, - возразила она. - А речь о нашем
невнимании, которого они могут даже не замечать. Мы их не ругаем, а просто
избегаем. Взять хоть Фрэнки Эпплби: очень умный мальчик, а что толку?
Джонатан Смит изводит его насмешками, потому что их родители всегда вместе.
- Что за черт? Зачем мы живем в этом захолустье, если не ради детей?
- Но удовольствие-то получаем мы, а не они. Их совсем не радовали
лыжные прогулки этой зимой. Дрожали, как цуцики, смотреть жалко! Девочки всю
зиму мечтали побывать в одно из воскресений в музее, в теплом музее с
чучелами птиц, но мы не могли их туда отвезти, потому что пришлось бы
оторваться от друзей, а те без нас придумали бы что-нибудь интересное или
ужасное. Спасибо, Айрин Солц свозила их в музей, иначе они бы никогда туда
не попали. Мне нравится Айрин: среди нас одна она сумела сохранить свободу.
Свободу от разной чепухи.
- Сколько ты сегодня выпила?
- Просто Фредди не давал мне рта открыть.
- Вот тупица! - сказал Пайт и, задыхаясь от обиды, стремясь выжать из
своего положения отверженного хоть какое-то преимущество, пробежался по
кирпичам перед камином, истоптанным, словно булыжный тротуар в Делфте, и с
размаху захлопнул створку шкафа Анджелы, едва ее не стукнув. Она оказалась
голой.
Как и он. Руки Пайта, его ноги, голова, детородный орган выглядели
позаимствованными у гораздо более крупного мужчины, словно Создатель,
разглядывая остывающую отливку, спохватился, что промахнулся с размерами, и
в последний момент впрыснул щедрую дозу плазмы, но она не дошла до туловища.
Он старался сохранять спортивную форму, но ладони загрубели от инструментов,
а спина атлета была немного сгорбленной, словно готовилась принять тяжесть.
Анджела вздрогнула и замерла, прикрыв одной рукой грудь. Там, где
купальник не допускал к телу солнечных лучей, кожа была бледной до
прозрачности, и на этом фоне растительность на лобке казалось особенно
буйной. Беременности повлияли на форму живота, плотные ляжки были усеяны
синими жилками. Зато руки изогнулись просто и симметрично, совсем
по-девичьи, белые ступни изящно выгнулись, мизинцы ног, никогда не
касающиеся пола, еще больше приподнялись. Горло, кисти, торс - все дышало
порывом к бегству, но она, как Ева на барельефе, застыла от стыда, окаменев.
Он не посмел до нее дотронуться, хотя она была так близко, что у него
пересохло во рту. Тела висели на обоих, как безвкусная одежда. Из холодного
камина потянуло по ногам сквозняком. За ее приподнятыми плечами чернела
ночь - бесконечность, вплотную Прижавшаяся к старым оконным рамам, к хрупким