"Милош Урбан. Семь храмов " - читать интересную книгу автора

перехваченная поясом куртка из искусственной кожи. Я не мог взять в толк,
чем не угодил этому чудаку.
Тут за моей спиной возник отец. Я ожидал, что он одернет нахала, но он
только выкатил глаза и, сделав непонятный жест, увлек меня к кассе. Там он
прошипел мне на ухо, чтобы я ни с кем тут не разговаривал. Я оглянулся на
человека с сигаретой: он смотрел на нас, прищурив глаза, каким-то особенным,
подозрительным, а может, и полным ненависти взглядом. Сегодня я знаю, как
это определить: это был взгляд двадцатого столетия.
Мы прошли через калитку в воротах и очутились в первом дворе. Отец, уже
не так крепко сжимая мое плечо, более спокойным тоном объяснил мне, что
всего в нескольких километрах к северо-востоку отсюда находится аэродром,
чужой, советский, а забор и этот человек в Бездезе для того, чтобы никто не
смотрел в ту сторону и не пытался фотографировать. Я возразил, что меня
совсем не интересует аэродром, я хотел увидеть Ральско, вершину еще более
высокую, чем Бездез, и увенчанную пугающей кривой руиной, которая напоминает
обломки трона. На них, как мне точно было известно, восседает невидимый
великан, руками он опирается на полуразрушенные стены, ноги его свисают с
крутого обрыва, и он стережет старинные земли Берков из Дубе,* это и мои
земли тоже, ведь я живу в Болеславе. Так при чем же тут аэродром? И русские?
Их страж - просто шут в сравнении с моим!
______________
* Берки из Дубе - старинный чешский дворянский род, владевший сначала
Болеславскнм краем, а позже всей Северной Чехией. Его представители занимали
важные государственные и церковные посты. Род пресекся в начале XVIII века.

Но отец уже не слушал меня. От одного из зданий к нам спускалась по
лестнице красивая женщина, сегодня я бы сказал - девушка, но тогда она
казалась мне ужасно взрослой. Поздоровавшись с отцом и выяснив, что нас
всего двое, она улыбнулась и сказала, что в таком случае экскурсия надолго
не затянется.
Она была просто чудо как хороша! Длинные ресницы, розовые губы и
светлые волосы, хрупкая фигурка, обтянутая коротенькой желтой юбочкой,
зеленой майкой и бледно-голубой джинсовой курточкой до пояса. Мы, словно
овцы, следовали за ней по покоям и кухням разрушенных дворцов, глядя в
основном на ее обнаженные ноги, обутые в сандалии, которые она носила
незастегнутыми - их стук разносился по пустым пиршественным залам. Она
обращала наше внимание на готические окна с каменными закругленными
нервюрами и цветочные мотивы на капителях колонн, но я поначалу не в силах
был поднять голову и оторвать взгляд от ее щиколоток, так что интерес к
старине пришлось проявлять одному только отцу, который, как я твердо знал,
был очарован нашим гидом куда больше моего. Девушка была молодая и абсолютно
современная, она совершенно не вписывалась в эти седые руины и тем не менее
ходила по замку с уверенностью хозяйки и оживляла его яркими красками
радуги. Потрескавшиеся стены и иссушенные временем развалины соперничали с
нами за ее тень: там, где девушка останавливалась, все тут же затихало и
прикидывалось, будто внимательно слушает ее речи.
Хотя сама экскурсия не занимала, да и не могла занимать нас, мы
старательно притворялись знатоками истории и наперебой задавали вопросы и
отпускали всяческие замечания, претендовавшие на то, чтобы быть интересными,
а иногда даже остроумными. Отец, естественно, побеждал, бросаемые на него