"Кирилл Юрченко (Опанасий Заколебанский). Правосудие с короткими ногами." - читать интересную книгу автора

конец света и никогда больше водка не промочит иссохшееся горло
страждущего. И наплевать, что поутру будет хуже, чем в аду: и головка
бо-бо, и в печенке колики и конечности замерзнут, и в сердце клин.
А я? Чего же я так нажрался? Я вроде к этому празднику отношения не
имею.
Как бишь его название? Ах да - у тети Айсберга сегодня золотая свадьба.
Точно.
А
причем тут я? И кто меня приглашал? Не помню. Ладно. Воспоминания можно
отложить до завтра. А сейчас есть дела поважнее.
На кухне повар в засаленом колпаке снимает пробу. Кругом вертятся
айсбергова охрана - как бы не отравили кого из гостей. Один, рослый такой
(два меня)
подходит:
- А тебе, малявка чего надо?
Это я малявка? Ну насчет роста может и так. Да только я не очень люблю,
когда мне про него напоминают.
- Дурик, ты что, новенький?
Еще один детина подходит к первому, шепчет. У того мозга видать
зашевелилась, потом покрылся, напыжился, как карась на нересте - сейчас
икру метать начнут.
- Вы, извините, господин Прутиков. Это у нас новичок, он постоянных
клиентов не знает.
Ладно, ладно, Валера. Я сегодня добрый. Где Петрович, лучше говори.
- Он на склад пошел. Туда. - и пухленькой ручкой в сторону коридора
машет.
- Ну, спасибо, - говорю. "Ух, попадись ты мне в другой момент".
Кто-то вызвался меня проводить, но я отказался - что я ребенок. Эх,
знал бы, что ждет меня там, непременно согласился. Силком бы поволок. Но
что поделаешь - не судьба.
Я кажется отвлекся.
В общем иду по коридору. Навстречу телка. Ну не корова, в смысле. А
ТЕЛКА!!!. У
меня даже язык к ботинкам свалился.
Давно не видал такой красоты. Дамочка прет не глядя, чуть не растоптала
меня. Да ничего, я привык прощать женщинам их маленькие шалости. Лицо у
нее платком прикрыто, движения энергичные. Как будто напугана. Одно
странно, - что ей в таком вонючем месте делать. Посмотрел тоскливо ей
вслед. Да, шик! Нет слов.
Замечтался я, и чуть в трубу отопительную не влетел.
Склад от холодильника тонкой перегородкой отделен и холод стоит собачий.
Зову Петровича.
- Эй, козел сраный. Ты куда спрятался? Штаны найти не можешь? Не бойся,
свои!
Тишина. Непонятно, однако.
Прохожу мимо коробок, контейнеров, банок-склянок.
- Ты чего брат с девками в такой холодрыге занимаешься? Так и ревматим
заработать недолго.
Не отзывается. Это похоже на хамство.
Повернув за стеллажи, даже будучи нескромно пьяным, я понял, почему