"Кондратий Урманов. Утро года " - читать интересную книгу автора

Живу день, другой, слушаю весенние концерты птиц, дышу чудесным лесным
воздухом и все жду, когда же Михаил Михайлович покажет мне ток...
А он будто не замечает моей тревоги и по вечерам долго и обстоятельно
рассказывает о зимней охоте на волков, лисиц и всяких других зверей. "Что он
меня мучает?.." - думаю.
- Когда же ты, Михаил Михайлович, на точок меня сведешь?
Он поцарапал свою косматую черную бороду и улыбнулся:
- А разве это надо?..
- Так ведь ты же обещал показать мне ток?..
- Точно!.. Обещал!.. А ты подумай, надо ли это делать.
Ну что он хитрит? Сманил меня, а теперь спрашивает: надо ли показывать
ток? Уж не затем ли я приехал сюда, чтобы любоваться его бородой да лукавыми
глазами, спрятавшимися под густыми нависшими бровями?
А Михаил Михайлович испытующе поглядывает на меня и говорит:
- Ежели, скажем, я покажу тебе ток, скрад построю да еще веток настелю,
чтобы тепло было сидеть, ты пойдешь, постреляешь косачей - и домой. Какая же
для тебя, охотника, польза в этом?.. Только добыча!.. Так делали раньше
господа, так делают многие и теперь, но это не стоящие охотники. Надо самому
найти ток, построить скрад умеючи, а потом уже и завершить все дело боем...
Ну, что скажешь?.. Прав старый лесовик!..
На следующий день я нашел ток. Это было как раз то место, о котором
говорил Михаил Михайлович. Вечером я снова сходил, проверил, все было в
порядке, косачей собиралось много, и я решил заняться скрадом. Ток находился
на самой кромке леса, в ложбинке. С запада стояли высокие стройные сосны, а
с восточной стороны переплелись низкорослые гнутые березки. Само токовище
занимало площадь метров двадцать пять в диаметре, и земля на нем была
взбита, исчерчена крыльями, и кое-где валялись перья - результат яростных
схваток.
Построить скрад можно было среди березок, искалеченных тяжелыми
снегами. Правда, сидеть мне придется лицом на темный запад, но другого
ничего нельзя было придумать. Я срубил несколько кривых березок, укрепил их,
забросал посохшими ветками и все это немудреное сооружение обставил старыми
побуревшими ветками папоротника.
Два дня я не ходил к своему скраду, чтобы косачи привыкли к обстановке.
Ночь перед охотой я провел в большом волнении. Все будто сделал хорошо,
даже похвалу от Михаила Михайловича услышал, а все-таки мучило сомнение: "А
вдруг птицы разгадают мою затею?.."
Я долго вертелся на постели и не мог заснуть. Стрелки часов показывали
два, когда я встал и потихоньку принялся за сборы. Моя возня разбудила
Михаила Михайловича.
- Спи еще, - сказал он. - Я разбужу, когда надо...
Но я уже не мог сидеть в избе, оделся и вышел.
Тихая, темная ночь накрыла лес и творила свои чудесные сказки. Порой
казалось, что меня подкарауливают у каждой сосны какие-то допотопные
чудовища и что шапку с моей головы сорвала не ветка, а шалунья белка или
бурундук. С непонятной внутренней дрожью я торопливо шел к скраду.
Нужно сказать, что на этот раз я изменил своей шомполке. Где там
впотьмах возиться с мудреной зарядкой... У Михаила Михайловича была добрая
берданка, я снарядил к ней полтора десятка патронов и сознательно несколько
увеличил пороховой заряд: стрелять предстояло по близким целям и нужен был