"Владимир Юровицкий. Анна Григорьевна (драма в 9 картинах с прологом и эпилогом)" - читать интересную книгу автора

Достоевский. Что-то странное ты говоришь и не пойму.
Анна Григорьевна. Прочтет человек, заплачет и может усомнится в божественном
всемогуществе и милосердии, раз заставляет страдать невинных крошек.
Достоевский. Уж не хочешь ли ты сказать, что мой талант от дьявола?
Анна Григорьевна. Нет, я не хочу этого сказать, просто вдруг подумалось мне.
Достоевский. Ты очень глубоко сказала. В каждом сердце Бог и Сатана спорят, а в
моем - так в рукопашную сошлись, то один пересиливает, то другой, от того и
твердой точки во всей вселенной не вижу, а одни страдания до самого черного
горизонта... Правда, сбоку ты меня подперла, оттого и полегчало несколько.
Анна Григорьевна. А любовь?
Достоевский. А любовь - это факел, который непременно должен взять с собой
человек, чтоб разогнать черноту, и даже из страдания счастие выплавить. Без
любви заблудится и погибнет.
Раздается знакомый голос:
- Прочь, прачка. Гарпий Фомич Гадкин имеет права.
Входит Гадкин.
Гадкин. Хе-хе, стало быть трудимся. Истину добываем-с. Слежу-с, слежу-с за вашим
творчеством. Иногда занятные мысли нахожу-с. Хорошо у вас учителишка в "Бесах"
придумал - Сократу выколоть глаза, Цицерону отрезать язык, Шекспир побивается
каменьями. Хе-хе. Вот при таких мероприятиях и Гадкин согласится без денег-с,
потому что все равны станут-с. И счастливы-с, ибо не будут Шекспиры-с глаза
колоть. Ну, а пока деньги не отменены, извольте удовлетворить-с.
Достоевский. Я передавал вам о своих условиях. Сейчас у меня денег нет.
Гадкин. Тогда в яму извольте-с.
Достоевский. Как я тогда заплачу вам? Ведь для того я должен работать, а вы меня
хотите лишить работы и требуете еще денег. Это совершенно не натурально.
Анна Григорьевна. Федор Михайлович, оставь нас вдвоем с господином Гадкиным.
Достоевский. Попробуй ты, а то я лично ничего не понимаю. А пока поработаю над
Алешкой Карамазовым, что-то он у меня не выпевается (уходит).
Анна Григорьевна. Господин Гадкин, сколько мы вам должны?
Гадкин. Двенадцать тысяч с процентиками натекло-с.
Анна Григорьевна. Федор Михайлович у вас сам занимал?
Гадкин. Никак нет-с. Это они векселечком должок братца покойного покрыли.
Замечательной души был человек (прикладывает платок к глазам).
Анна Григорьевна. Это излишне. У вас была расписка Михаила Михайловича?
Гадкин. Под честное слово давалось, под честное благородное слово. Да уж не
сомневаетесь ли вы в благородном сердце Гадкина?
Анна Григорьевна. Я почти не сомневаюсь в вас. А если мы откажемся платить?
Гадкин. С приставом всю обстановку опишу-с.
Анна Григорьевна. Обстановка записана на меня.
Гадкин. В долговую яму засажу.
Анна Григорьевна. На сколько?
Гадкин. На три месяца, три месяца как один день.
Анна Григорьевна. А теперь слушайте меня внимательно, господин Гадкин. Если вы
не согласитесь на наши условия, то я лично упрошу Федора Михайловича сесть в
долговую яму, сама с детьми сниму поблизости квартиру и буду его каждый день
навещать. А вы не только денег лишитесь, но и еще прокормочные на содержание
Федора Михайловича вам придется платить. Выбирайте.
Гадкин. Сражен, многоуважаемая Анна Григорьевна, повержен, как библейский мудрец
Соломон царицей Савской. Умная вы женщина и уважаю-с.