"Сергей Юрский. Западный экспресс" - читать интересную книгу автора

мужественный и прямой, у меня осталось к нему чувство симпатии) вручил мне
бумагу: "В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ УКАЗАННАЯ ВЫШЕ
ДОЛЖНОСТЬ ПРЕДОСТАВЛЕНА ВАМ БЫТЬ НЕ МОЖЕТ". И мы расстались.
И я расстался с моими режиссерскими претензиями. Потом с родным
БДТ. Потом с Ленинградом.
Так что мое проникновение на студию теперь, через десять лет, с
собственным сценарием действительно можно было назвать чудом.
Это было смелым решением Юлия Яковлевича Райзмана - одного из
патриархов нашего кино, непритворно мною уважаемого. Ему понравилась
повесть. Но многое настораживало. Пугала "еврейская тема" - боковая, но
очень важная в будущем фильме. Опытный
Райзман согласился на Гольдмана, но уже второго персонажа -
Когана - решительно потребовал заменить на армянина. Райзмана
раздражали двойственность финала, возможность различных толкований.
Попахивало мистицизмом. Его категорически не устраивал предложенный мной
исполнитель главной роли. Я хотел, чтобы Чернова сыграл Андрей Сергеевич
Смирнов. Андрей был тогда секретарем бунтарского Союза кинематографистов. Во
время какого-то пленума или собрания я сидел в зале и глядел на него - в
президиуме... на трибуне... Этот глухой голос, эта гримаса улыбки, эта мука
в глазах... Прекрасная речь... Мы с Андреем были шапочно знакомы,
встречались пару раз. Я дал ему прочесть сценарий, и он не пришел в
восторг... Сделали пробу... Да, это был мой герой! И (так мне кажется)
персонаж был настолько близок
Андрею, что он не мог воспринимать его объективно. Он его, можно
сказать, "пропускал", как собственное отражение в зеркале. Мне еще
предстояло склонить его к самоанализу и концентрации внимания. А пока что
его забавляло само предложение - ему, не актеру, играть главную, даже две
главные роли.
На это же давил и Райзман: да, Андрюша - сын всеми нами любимого
Сергея Сергеевича Смирнова, да, Андрюша снял "Белорусский вокзал", и
этот фильм в золотой десятке лучших. Но он не актер.
Он не сумеет. И зрители не знают его в лицо. С таким героем картина
обречена.
Я и сам сомневался. И Андрюша Смирнов сомневался. А в картине еще более
пятидесяти ролей и почти со всеми сомнения. Но все же во взаимоотношениях с
актерами, с художником, с композитором я по крайней мере могу сформулировать
задачу, объяснить, чего ищу, а в организационных делах, в сложнейшей
мосфильмовской дипломатии у меня ни опыта, ни (как оказалось) способностей.
Я хожу по кабинетам, объясняю, прошу, умоляю, стараюсь быть обаятельным,
стараюсь использовать свою актерскую популярность, но... тут совсем другие
законы общения.
- Заграничная экспедиция нам необходима - поезд идет через всю
Европу, в этом смысл картины. Я могу заменить Барселону на
Лиссабон, могу на Марсель, но не могу вместо Барселоны снимать
Ригу,- втолковывал я директору объединения.- Нам необходимо хоть в
некоторых эпизодах снимать заграничные поезда - другие вагоны, другие
платформы, другие светофоры. Там же все другое - от километровых столбов до
дверных ручек.
Старый директор много повидал таких, как я, и много подобных монологов
слышал. Он вежливо улыбался, понимающе кивал головой и говорил: