"Сергей Юрский. Западный экспресс" - читать интересную книгу автора

пацан!" Дальше я не пускаю свое воображение, ибо все, что дальше, просто
немыслимо.
Проходят часы, и солнце, покраснев еще больше, совсем по-июльски и уже
по-вечернему начинает скатываться к угольным холмам, норовя сесть на трубу
дальней котельной. Проходят поезда по основной линии - и товарные, и
пассажирские - на Курск, на
Харьков, на Ростов... Но я не изменяю своему паровозу. Пусть он сейчас
неподвижен, пусть этот маневренный состарившийся красавец
"Щ" ничего не сманеврировал за целый день, пусть дома мне будет
серьезная баня за исчезновение до самого вечера, но моя верность будет
вознаграждена... пусть не сейчас... пусть потом...
- Ты чего здесь ошиваешься? - раздается слева, и я с трудом поворачиваю
голову на затекшей шее. Какой-то охранник в полувоенной форме и с ружьем
движется вдоль сарая.
И тут же начинается движение возле паровоза. Идут какие-то двое и,
страшно и грязно ругаясь, обращаются к машинисту, а тот - мой будущий друг,
моя надежда - отвечает им тем же. Паровоз начинает шипеть громче. Все трое
орут и размахивают руками, а охранник с сонным опухшим лицом закуривает
самокрутку и, наглотавшись дыма, выпускает его из гнилозубого рта в мою
сторону и вместе с дымом рычит что-то угрожающее. Я отбегаю к углу сарая и
сворачиваю к штабелям в перекрест положенных маслянистых шпал и мимо них
дальше, к большой дороге, к дому.
Эту бессмысленную картинку вспоминаю я через много лет, когда в газетах
пишут о страшном расстрельном и похоронном месте БУТОВО, где тысячи были
положены во рвы, куда привозили живых, чтобы сделать их мертвыми, и мертвых,
чтобы они исчезли с лица земли.
Это началось еще перед войной, но продолжалось тогда, где-то близко от
тех черных холмов, и в 44-м, в 45-м и после Победы.
А Победа... Победа была славная. Правда! Это правда, не выдумки... я
свидетель. Все что-то дарили друг другу, даже незнакомым. Даже в наш
отгороженный от мира островок цирка на
Цветном бульваре пришли подарки. Нам подарили два противогаза, пистолет
и несколько толстых - ртом не ухватишь - плиток горького американского
шоколада. Кто подарил - не знаю. Кому - не помню. Кому-то из цирковых детей.
И счастливчик, не в силах употребить это сам и не смея показать родителям -
нравы в цирке были суровые, а порой и жестокие - вынес это на задворки нашей
территории, за угол конюшни.
Именно 9 мая 1945 года часов в одиннадцать утра мы отметили
Великую Победу, выстрелив по разу из пистолета в консервную банку и ни
разу не попав (отдача сильная, и пистолет дергался в руке у каждого).
Стреляли на улицах много и радостно, палили в воздух, и потому наши скромные
салюты не привлекли внимания.
Потом мы разобрали на части противогаз. Когда добрались до сеток
фильтров, ахнули от восхищения - потрясающие вещицы! Совершенно ни к чему не
приложимые, но потрясающие! Сыграли в пристеночек - слыхали про такую игру?
Ставкой были останки противогаза. Кто выигра ет - тому фильтры, второе
место - раздолбанный корпус, третье - ребристый шланг. Второй же (пока
целый) противогаз и обе страшные резиновые маски со стеклышками для глаз по
праву остались в распоряжении первоначального владельца.
И наконец шоколад! Даже Петька Володяев, сын дворника, даже