"А.Успенский "Переподготовка"" - читать интересную книгу автора

будет!
На привилегированных скамьях плоско, невпопад заапплодировали, а сек-
ретарь укома приподнялся и начал пристально смотреть пригибающим взором
в шкрабью массу, все еще не успокоившуюся. Это сильнее всяких слов
Усерднова заставило недовольных съежиться, проворчав; и в насторожившей-
ся тишине отчетливо, гулко, словно усиленные в тысячи раз иерихонской
трубой, рухнули пугающие слова:
- Что это, контр-революция?!
Сколько раз за пять лет взлетали в Головотяпске эти слова. Каким они
были всегда решительным шахматным ходом, после которого неизбежно шел
мат, - мат, который грозил всякому противоречащему предложению. И, каза-
лось бы, должны были привыкнуть к ним головотяпские уши, казалось бы,
должны были перестать от них шарахаться, как лошадь с затинкой, прова-
лившаяся на одном мосту, чурается всех мостов в свете. А поди-ж, стоит и
сейчас в Головотяпске произнести это старомодное слово, стоит только при
этом сделать, так называемые, устрашающие глаза, - и - вы победили. Про-
тивник ваш, своей речью или замечанием взвившийся под самые облака,
вдруг падает, словно пронзенный меткой пулей - одним лишь словом. Про-
тивник ваш сейчас же боязливо улизнет с собрания, просидит несколько
дней дома, если служащий, и на службу не пойдет, сказавшись больным, по-
ка не наведет окольным путем справок, где следует, что обстоит благопо-
лучно.
Секретарь укома тут же вразумительно пошептался с Лбовым и Секциевым.
Те в ответ, как мандарины, качали головами, тоже внушительно и грозно, и
эти движения также оказали педагогическое влияние на массу шкрабов: она
приутихла, выдохлась.
Резолюция, предложенная Усердновым, не вызвала ни одной поднятой про-
тив руки. Кризис собрания разрешился на лицах, сидевших на почетных
скамьях, напряженное выражение сменилось обыкновенным, слегка важным,
слегка довольным. Улыбку, улыбку можно было различить на этих сановных
головотяпских лицах. Шкрабы, только что затаившие дыхание, теперь уча-
щенно закашляли.
- А как же насчет выдачи нам жалованья, - поднялся один шкраб, в чер-
тах и жестах которого было столько лойяльности и преданности, в голове
столько выдержки и покорности, что когда он заговорил, сановные лица
нисколько не изменили своего обычного выражения.
- Если бы нас хоть немножко обеспечили, если бы выдали не весь прожи-
точный минимум, о котором говорил тов. Луначарский, а хотя бы половину
его, мы согласны бы были целыми днями работать. Мы знали бы, что будем
сыты, а это главное.
Шкраб - олицетворение лойяльности, преданности, опустился, исполнив
свой долг: он изрек, что следует и как следует.
Поднялся заведующий уотнаробразом.
- Жалованье за апрель вы получите.
- Когда? - раздалось торопливо отовсюду.
- Когда захотите. Можно даже завтра. Только ячменем.
- Ячменем? - протянули недовольно. - Сколько же? Какова расценка яч-
меня?
- 25 миллионов пуд, а месячный оклад 160 миллионов.
- Небось, ячмень-то из заготконторских складов - изъеденный крысами,