"Юлия Шилова. Персональный ангел" - читать интересную книгу автора

уважавшееся и родителями, и бабушкой, Катерина не могла понять, почему
после школы нужно непременно идти собирать макулатуру. Ведь все равно
макулатура сгниет в сарае за школой! Это все знают... А времени нужно
потратить массу.
Или зачем наизусть заучивать обязанности дневального по роте, когда
понятно, что дневальными по роте им с сестрой не быть никогда.
И зачем читать глупые и плохие книги, да еще высасывать из пальца
какие-то сверхидеи, когда можно читать умные и хорошие и из пальца ничего
не высасывать?
Десять лет Катерина провела в легальной оппозиции к системе среднего
образования. Родители делали все, чтобы поддержать ее с Дашкой и в то же
время не дать их оппозиции превратиться в конфронтацию. Как-то они
ухитрялись примирить и Катерину, и Дарью с действительностью без ущерба для
их формирующегося "я" и нежных девичьих душ.
В один прекрасный день отец Дмитрий Степанович стал знаменитым.
Катерина училась тогда в девятом классе, Дарья - в седьмом. Ему присудили
Нобелевскую премию по физике, и он стал "ученым с мировым именем".
Его признали не только в мировом научном сообществе, но даже в школе,
где учились его дочери. Раньше, до внезапно свалившейся славы, он был
бесперспективный родитель - не директор гастронома и даже не заведующий
складом стройматериалов. А тут вдруг выяснилось, что долгие годы весь
педагогический коллектив про-ст(r)-напросто подготавливал базу для встречи
великого ученого и подрастающей смены. Отца стали приглашать в школу каждую
неделю - рассказать о своих достижениях. Отец отговаривался тем, что
косноязычен, и радостно извещал об этом директора или завуча в вежливых
записках с отказом от очередного выступления.
- Слава меня испортит! - сообщал он Марье Дмитриевне, сочиняя
"отказные" записки.
- Авось не испортит, - философски отвечала Марья Дмитриевна.
Теперь они много ездили по миру и вдвоем, и с барышнями, как начал
называть дочерей отец, когда им стали звонить кавалеры.
К моменту поступления в институт Катерина уже в полной мере осознала
всю чудовищность лжи, в которой жила ее страна в течение многих
десятилетий.
И, как всегда, здравомыслие, логика и поддержка отца и
эмоциональность, страстность и вера в человеческий разум матери помогли
Катерине выбраться из капкана недоверия и неуважения к людям, так
бессовестно лгавшим и готовым верить любой лжи снова и снова, лишь бы ни к
чему не прикладывать усилий.
"Делай что должен, и будь что будет", - всегда повторял отец
английскую поговорку. К двадцати восьми годам Катерина вполне прониклась
величием этой поговорки и всегда старалась ей следовать.
Она обожала своих родителей и, посмеиваясь, на равных с ними,
баловала, холила и лелеяла бабушку.
Бабушке стукнуло 84. Лето она проводила на даче и в Карловых Варах, а
зиму в Москве, посещая музыкальные вечера в Пушкинском, консерваторию и
сауну в компании с "девочками" ее возраста. Она была изящна, ухоженна,
носила на левой руке бриллиантовое кольцо, зятя тридцать шесть лет называла
на "вы", при этом виртуозно чистила селедку, никогда не отказывалась от
стопки и курила "Мальборо-лайт".