"Николай Васильевич Устрялов. Политическая доктрина славянофильства" - читать интересную книгу автора

платформу своего будущего национал-большевизма: "Жизненные
испытания не подрывают веры в мировое признание родины, но
изменяют взгляд на формы его конкретного воплощения". Через 7
лет в марте 1923 года Устрялов произносит речь на публичном
акте Харбинского юридического факультета, на основе которой
через два года, с подзаголовком "Идея самодержавия в
славянофильской постановке", и появляется его задуманная еще в
1916 году статья -- анализ политических составляющих
славянофильства, отпечатанная типографией КВЖД.
Несмотря на соблазнительное мнение некоторых
исследователей (напр. М.Агурского), Устрялова никак нельзя
заподозрить в каком-либо славянофильстве, так как он никогда не
признавал приоритет Хомякова -- сперва Церковь, а уж затем
государство. Не импонировал ему и Константин Аксаков с его
утверждением, что русский народ -- народ отнюдь не
государственный; никак не захватывал его аксаковский пафос:
"Пусть лучше разрушится жизнь, в которой нет доброго, чем
стоять с помощью зла". Для Устрялова Государство всегда было с
большой буквы. Ему нравится Петр и не вызывает раздражения
"петербургский период" русской истории, истово ненавидимые
цветом славянофильства. Устрялову видится в славянофильстве
прежде всего его утопизм, его заблуждения, отсутствие
"практической значимости" и "политической злободневности".
Легкую иронию вызывает у него аксаковское: "Без православия
наша народность -- дрянь". Наивные же притязания славянофилов
на универсализм самодержавной власти профессор юриспруденции
связывает с грехом гордыни. Славянофильский оптимизм
ассоциируется у него не иначе как с непониманием трагичности,
катастрофичности всей человеческой истории.
Но Устрялов -- честный и скрупулезный исследователь.
Интересна его мысль, в которой он причисляет "веховцев" к
неославянофильцам. Логичны рассуждения о параллелях между
течениями славянофилов и немецкой исторической школы,
являющихся по сути реакцией романтически-традиционных,
"почвеннических" сил на рационализм эпохи Просвещения и
порожденную им французскую революцию. Немного найдется и
исследователей, не побоявшихся открыто и серьезно рассуждать о
"стихии государства", сопровождающейся отказом от разделения
властей (критика славянофильского разделения власти на
государственную и земскую). Лишь гениальные единицы в состоянии
"подняться" до мифологизации русского народа как народа истово
государственного, мистифизировать идею Государства, поставить
ее не в пример "выше общества". Интересно, что критика
Устряловым славянофилов в некоторых моментах сходится с
критикой Владимира Соловьева.
В целом точка зрения Устрялова на русскую историю в ее
самодержавно-православном варианте близка к негативной. Он не
верит славянофилам, считает их учение лишенным определенной
оригинальности и неповторимости, не признает за "стариной"
права на будущее, даже не считает подлинным искусством