"Николай Васильевич Устрялов. Германский национал-социализм " - читать интересную книгу автора

но и обязанность всеми средствами, включая вооруженную силу, помешать
образованию такого государства, а если оно уже возникло, - то сокрушить его.
Заботьтесь о том, чтобы сила нашего народа опиралась не на колонии, а на
территорию нашего отечества в Европе. Не считайте Империю упрочившейся до
тех пор, пока она не в состоянии представить каждому отпрыску нашего народа
собственного участка земли; и это - на столетия. Никогда не забывайте, что
священнейшее право на этом свете есть право на землю, которую хочешь
обрабатывать сам, и священнейшая жертва - кровь, проливаемая за эту землю".
Таковы международно-политические установки Гитлера. Ясно, что в них
возрождаются наиболее исключительные и заносчивые притязания довоенного
германского национализма, огрубленные и вульгаризированные во вкусе эпохи
масс. Провозглашается нескрываемой целью - германская Гегемония в Европе, а
затем и во всем мире: "или Германия будет мировой державой, или ее не будет
вовсе". Старый пангерманистский максимализм, раз уже так дорого обошедшийся
немцам, словно снова воодушевляет их, увлекает широкие круги молодежи,
становится правительственной программой: в этом безумии есть система, и в
этом историческом анахронизме чувствуется исторический рок.
Восточные планы вождя разрабатываются и уточняются в его штабе, встречая
особое сочувствие в "балтийском" секторе последнего. Нередко говорится о
желательности возвращения к Брест-Литовскому трактату[65], "безграничную
гуманность" которого сам Гитлер демонстративно оплакивает в своей книге.
"Версаль минует, а Брест-Литовск будет жить", - повторяют его сподвижники.
Тщательно исследуются украинский, белорусский и лимитрофный вопросы:
расчленение России - естественная предпосылка "расширения" германской
территории. Не забывают, конечно, и Польши: "уничтожение польского
государства, - пишет Розенберг, - является первой необходимостью
Германии"[66]. Следует здесь отметить, что и раньше неоднократно правые
немецкие политики пытались зондировать почву в консервативных французских и
английских кругах на предмет возможностей создания единого
антибольшевистского фронта Европы, дабы разом решить обе задачи: 1)
ликвидировать московский революционный очаг и 2) разрешить путем раздела
России основные европейские затруднения.
После прихода Гитлера к власти этот зондаж заметно оживился: он вполне в
духе внешне-политического рисунка расизма. Всецело подходит он также и
союзникам Гитлера по кабинеты: фон Папен, франкофил и крайний антибольшевик,
всегда был горячим сторонником широких восточных планов.
Дипломатическая неопытность национал-социалистических лидеров уже в
первый месяц привела их, однако, к некоторым неловким шагам. В международную
печать проникли сведения о секретном свидании фон Розенберга в Локарно или
Лозанне с некими итальянскими деятелями и о "частной" беседе прусского
министра внутренних дел Геринга[67] с французским послом в Берлине Франсуа
Понсе. При этом Геринг будто бы обещал французам помощь Германии в деле
освоения Украины Францией и Польшей в обмен на данцигский коридор[68], а
Розенберг развивал перед итальянцами план создания "федеративного литовско-
белорусско-украинского государства, включающее польские и советские земли".
Эта информация вызвала энергичные отклики центральной советской прессы о
"шутах на троне" и "клоунах в роли дипломатов". Взбудоражила она, конечно, и
поляков, немедленно усиливших свои военные отряды в Данциге. Не встретила
она сочувствия и во Франции: закулисные заигрывания германской реакции
неизменно отклоняются кругами французского правительства радикалов,