"Николай Васильевич Устрялов. Германский национал-социализм " - читать интересную книгу автора

полагающими, что гитлеровская Германия представляет для Франции не меньшую,
а большую опасность, нежели красная Москва. Поль Бонкур публично заявил, что
германской националистической диктатуре необходимо противопоставить блок
трех великих западных демократий, а правая пресса заговорила даже о
целесообразности новой оккупации Рура. В сфере же конкретных политических
комбинаций сегодняшнего дня случилось так, что появление у власти в Германии
правой коалиции стимулировало франко-советское сближение. Тем самым перед
новорожденной третьей империей сразу же создалась непосредственная угроза
международной изоляции. Общий облик гитлеровского правительства таков, что
оно не может рассчитывать на популярность, а тем более поддержку и в обеих
англо-саксонских державах; особенно вредит ему его боевой, отдающий
средневековьем, антисемитизм. При таких условиях и Муссолини, политик
осторожный и уже достаточно искушенный, вынужден проявлять в отношении
Гитлера и его вдохновенных планов выжидательную сдержанность, хотя Италия,
подобно Германии, заинтересована в "ревизии" послевоенных трактатов и хотя
международно-политические пути обеих держав имеют явную тенденцию сойтись.
Одним словом, реальная международная обстановка с первых же недель показала
гитлеровцам, что, говоря словами Макиавелли[69], "между действительностью и
мечтой громадная разница; кто пренебрегает знанием действительности, тот
вместо спасения идет к гибели". Пафос "национальной революции" требует
внешне-политического динамизма в первую очередь: нигде, как здесь, демагогия
обязывает. Но зато и нигде, как именно здесь, в сфере внешней политики,
реальные успехи воинствующего пангерманизма не представляются столь трудно
достижимыми, столь маловероятными.
На одном из предвыборных митингов в начале марта, Гитлер не только, по
обыкновению, громил коммунизм, но также допустил резкий выпад по адресу
Советского Союза: "лучше быть в Германии в тюрьме, - заявил он, - нежели там
на свободе". Этот выпад, естественно, вызвал острые комментарии советской
прессы и формальный протест советского полпреда в Берлине перед министром
иностранных дел. Последний поспешил представить официальные любезные
заверения, что, впрочем, не помешало прусской полиции и расистским
штурмовикам провести в эти же дни ряд обысков в советских торгпредствах и
отделениях Нефтесиндиката (о-во "Дероп") и совершить ряд насилий над
советскими гражданами в Германии. В своей парламентской декларации 23 марта
Гитлер, касаясь германо-советской проблемы, подчеркнул, что его
правительство намерено придерживаться дружественной политики по отношению
СССР, - политики выгодной для обоих государств; именно правительство
национальной революции в состоянии вести такую позитивную политику. "Борьба
с коммунизмом в Германии, - прибавил он, - есть наше внутреннее дело, и
здесь мы не потерпим никакого вмешательства извне; но государственно-
политических отношений с иностранными державами, с которыми нас связывают
важные общие интересы, это никогда не будет затрагивать".
В начале мая было ратифицировано соглашение сторон о продлении
берлинского договора, а также советско-германского арбитрационного пакта.
Литвинов[70] и германский посол в Москве фон Дирксен обменялись
соответствующими документами. Оба эти акта, как известно, лежали в основе
благожелательных, - некоторые утверждали, даже "полусоюзных" - отношений
между обоими государствами. Таким образом, гитлеровское правительство
вынуждено пока фактически продолжать старый штреземановский курс германской
внешней политики.