"Дарья Усвятова. Казачий спас " - читать интересную книгу автора

не увидела, а эта спиной... На затылке у нее глаза, что ли?"
- У человека глаз на затылке нету, - отвечая на мои мысли, произнесла,
оборачиваясь, высокая женщина. - Я тебя слышала, как ты встала. Ты так -
скоком-то - не подымайся. Слаба еще, даром что отошла.
- Ой, Дашутка! А я тебя и не видала, как ты взошла! - Мария Сергеевна
кинулась ко мне и крепко обняла. - Ну слава Богу, живая! У меня вчера весь
день душа не на месте - как ты, что... Вот с утра и собралась. А то уж слух
по станице: заморила Манька столичную гостью.
- Брехня не лежит у плетня, - женщина подошла к нам. - Ну, Дарья
Батьковна, здорово ночевала?
Ловким привычным жестом она взяла мое лицо обеими руками, оттянула
нижние веки, внимательно взглянула куда-то вглубь меня, удовлетворенно
кивнула и опустила руки. Я рассматривала ее во все глаза и старалась
прикинуть, сколько ей лет. Смуглое, слегка скуластое лицо почти без морщин,
только одна, глубокая, пролегла между густых, красиво выгнутых, чернявых
бровей. Длинный прямой нос, небольшой рот с резко очерченной линией губ
темно-червонного цвета. Издалека скажешь - моя ровесница, однако вблизи
понятно: далеко за тридцать. Зрелая кожа безупречно чиста и натянута, но на
ней и следа не осталось юной свежести. В подкружья глаз упали глубокие тени.
Васильковые глаза, казавшиеся черными из-за необыкновенно большого зрачка и
жирной четкой линии вокруг радужки, тронуты восточной поволокой. Взгляд
спокойный, мудрый, с огоньком легкой иронии.
- Что? - спохватилась я, чувствуя неудобство от такого пристального
разглядывания.
- Здорово, говорю, ночевала? Это, по-нашему, как "здравствуй", - она
улыбнулась.
- Ой, здравствуйте... извините... я вас не знаю... как зовут.
- Звать меня Домна Федоровна Калитвина. Меня в станице Калитвиха
называють - слыхала?
- Слыхала. Вы... колдунья?...
- Колдуй баба, колдуй дед... - она рассмеялась. - Колдуны да волшебники
только для детей или дураков существуют. А я душе помогаю и тело лечу. Ну, и
разум, у кого он есть, конечно. - Выразительный, не без лукавинки, взгляд
она бросила в сторону Марьи Сергеевны.
- Вы врач? - во мне шевельнулось городское недоверие.
- И не просто врач, а со степенью. Общая практика, сидела на приеме, и
завполиклиникой была потом. Да я на пенсии уже лет пять, - заметив мое
изумление, она рассмеялась. - Ничего, в разум войдешь - и ты в шестьдесят
молодая будешь.
- А... почему... вас колдуньей называют? И что тетя Маня про проклятие
говорила? Что было со мной? Это правда?
- Ну, загуторила... Видать, совсем поправилась. Проклятие твое
"кишечная палочка" зовется. Землю в могиле рыла? Руки не мыла? Воду пила? -
Домна Федоровна меня словно отчитывала. - Еще легко отделалась! Подхватила
бы столбняк - уже б хоронили. А слух, что ведьмачу я - от того, что не
все...
На плите басовито зашипел чайник и тут же принялся надрывно свистеть.
- Ладно, садитесь уже. На пустой живот и слова пустые.
Загадочная врачевательница отошла в угол и стала доставать тарелки и
чашки.