"Юрий Усыченко. Когда город спит " - читать интересную книгу автора

экипажа - зять Анания Титыча Пава Крысько: на тонких губах хулиганская
улыбочка, походка вразвалку, руки по локоть засунуты в карманы брюк "клеш".
Взгляд черных глаз не туповато-злобный, как у Анания Титыча, а горячий,
быстрый, меткий. Ананий Титыч, если его разъярить, засопит, полезет драться,
а Пава сунет нож под ребро и пойдет себе вразвалочку дальше.
- Чего изволите, папаша? - не вынимая изо рта самокрутки, процедил
сквозь зубы Пава.
- Господин хороший со шхуны уходить не желают. Понравилось даровой хлеб
трескать.
- Этот? - Пава сплюнул через борт, едва не задев Марченко. - Напрасно
вы, папаша, свою особу утруждаете. Я с ним побеседую.
Пава шагнул к Марченко. Матрос отодвинулся.
- Вы, папаша, в каюту идите, бо продует, а я в секунд все улажу... Ты,
дельфин безмозглый! - Пава рывком вынул из кармана смуглые костистые кулаки.
- Погоди-ка! - внезапно раздался голос с причала.
Трое на шхуне застыли не шевелясь. С высоты пирса на них смотрел
незнакомый человек - прохожий, которого Георгий заметил, когда разговаривал
с хозяином. На нем были галифе с кожаными леями, потертая коричневая кожаная
тужурка и черный суконный картуз. Стоял незнакомец, расставив ноги, твердо
упираясь ими в бетон пристани, - сразу с места такого не сдвинешь. Руки он
заложил за спину, чуть склонив голову набок, и сверху вниз поглядывал на
всех троих.
- Погоди-ка, - повторил незнакомец.
- Чего мне годить? - грубо ответил Пава. Однако он остановился, спрятал
кулаки в карманы, - узнал Яна Рауда, сотрудника Чека. - Не суй свой нос,
куда не надо. Ты что, контрабанду у нас нашел? В море без спроса выходим?
Знай свое дело - бандюг ловить, а к нам не лезь.
- Знаю свое дело, знаю, не беспокойся. - Серые, как сегодняшнее
штормовое море, глаза чекиста встретились с горячим взглядом Павы. В один
миг мускулистое тело Крысько напряглось, он даже присел, как волк,
готовящийся к прыжку. - А с контрабандой ты тоже от меня не смоешься, -
продолжал Рауд, как бы не замечая злобного взгляда Павы. - Уплатите парню,
что следует.
- Я и плачу, - ответил Ананий Титыч. - Полный расчет до последнего
карбованца.
- Не лги. Я тут стоял, слышал и видел, как ты ему вместо денег
бандитские бумажки совал.
- Ой, лишенько! Что ж это делается? - по-бабьи заголосил Ананий Титыч.
Пава молчал, стиснув зубы, косо поглядывая на Рауда.
- Ты, парень, - Рауд повернулся к Георгию, и глаза чекиста сразу
посветлели, из серых стали голубыми, веселыми, - крой в кубрик, собирай
вещички свои, пока хозяин будет мошну развязывать. Тебе на шхуне оставаться
больше нельзя, сам понимаешь.
Георгий исчез в кубрике. Крысько кинулся было за ним.
- Стой! - коротким восклицанием Рауд как бы пригвоздил Паву к месту. -
Чего тебе там надо?
Пава скрипнул зубами, но, скрывая ярость, встал спиной к Рауду,
засвистел веселенький мотивчик.
- Нету у меня денег, хлеба не на что купить! - ныл хозяин "Святого
Николая".