"Юрий Усыченко. Когда город спит " - читать интересную книгу автора

косые взгляды, которые все чаще бросал на матроса Ананий Титыч, и разговоры
хозяина: придется зимовать в этом порту, а дармоедов на шхуне держать
незачем. - Да вы шуткуете, дядько?
- Я не девка, с тобой баловаться. Улова нет, возить нечего, на зимовку
остаемся. У меня не пансион. Весной приходи, а сейчас собирай барахло и геть
с судна.
У Марченко задрожали колени. Холодный ветер, завывающий над гаванью,
казалось, стал еще холоднее. Положение юноши было ужасным. Минувшей весной
отец Георгия с трудом упросил Анания Титыча взять парня на шхуну. В родном
селе под Бердянском Георгий прокормиться не мог: у них с отцом не было ни
лошади, ни земли. Старый Марченко весь свой век батрачил, мать Георгия
умерла.
Ананий Титыч, прежде чем согласиться, заставил хорошенько попросить
себя, хотя и смекнул сразу, что беззащитный сын батрака будет трудиться на
совесть. А парень он молодой, здоровый. Хозяин шхуны не промахнулся: Георгий
работал, не жалея себя. Теперь же хозяин его прогонял. Прогонял в городе,
где у парня ни одного знакомого. До родного села не доберешься. А если и
доберешься, что там делать? Как и здесь, умирать с голоду?
- Дядько Ананий, - жалобно и растерянно бормотал Марченко. -
Помилосердствуйте. Как же воно так?..
- А никак, - спокойно ответил хозяин. - Поработал и хватит. Поклонись
еще, что деньги даю.
- Какие ж то деньги! - не вытерпел Марченко. - Кто их у меня возьмет,
когда Лебедь-Юрчика давным-давно и следу нема?
Ананий Титыч, усмехнувшись, с издевкой сказал:
- Не нравятся деньги? Может, вам, господин хороший, прикажете долларя
американские предоставить? Или хвунты стерлингов?
- Не смейтесь, дядько. Платить, так платите законными - советскими.
- Ах, господину хорошему советские подходят! - Весь этот разговор
забавлял Анания Титыча, скучавшего на стоящем без дела судне. - Нет у меня
советских. Понял? Нет!
Бледный, растерянный, Марченко оглянулся, как бы надеясь найти у
кого-нибудь сочувствие и поддержку. Но он стоял с хозяином один на один. Да
еще на пирсе возле шхуны задержался случайный прохожий.
Обветренное, красное лицо Анания Титыча хранило тупое спокойствие.
Просить его бесполезно; он решил и не изменит решения. Когда Георгий понял
это, в сердце безропотного юноши начал закипать гнев. Терять нечего, так
хоть выскажет хозяину все, что думает о нем.
- Не денег у вас нема, - еле шевеля онемевшими от волнения губами,
сказал Марченко, - совести у вас нема.
- Чего? - белесые ресницы Анания Титыча дрогнули. - Ой, Егорка,
помолчи! Хуже будет.
- Хуже?! - Марченко показалось, что вал с моря перелетел через
брекватер, поднял, закружил шхуну: дрогнула палуба под ногами, темно стало в
глазах... Нет, это не морская волна... Это от гнева закружилась голова. -
Кровосос ты, чтоб ты издох, чтоб тебе на том и на этом свете без пристани
приставать! - Георгий выпаливал запас ругани, накопленный за время
пребывания на шхуне, залпом.
- Пава! - бросил через плечо Ананий Титыч.
Стукнула дверь, и на пороге кормовой каюты появился еще один член