"Юрий Усыченко. Когда город спит " - читать интересную книгу автора

До войны Дынник, который носил тогда другую фамилию, работал
инженером-экономистом. Он был на хорошем счету: дело свое знал, относился к
работе добросовестно. В общественной жизни коллектива особенной активности
не проявлял, но и не отмалчивался на собраниях, иногда выступал в стенгазете
со статьей к празднику, толково и аккуратно выполнял поручения месткома.
Дынник не чуждался и товарищей по заводу, любил выпить в хорошей
компании, организовать загородную поездку, играл в волейбол и даже заслужил
звание заводского чемпиона. Короче говоря, его считали заурядным молодым
специалистом с определенными достоинствами и некоторыми невинными
недостатками.
Имел Дынник одно качество, из-за которого проницательные люди
относились к нему с холодком: Дынник всегда старался ладить со всеми.
Принципиальный или мелкий разгорался спор, шла речь о подъеме
производительности труда или о месте для пикника на будущее воскресенье,
Дынник выжидал некоторое время, а потом присоединялся к тем, чье мнение
одержало верх. Он никогда ни с кем не ссорился. Никто никогда не сказал о
нем плохого слова... Десятки людей знали Дынника, встречались в дружеской
компании, на волейбольной площадке, в служебном кабинете, десятки людей были
с ним на "ты". И каждый из них оставался для Дынника не ближе и не дальше
остальных. Не видел Дынник приятеля месяца два-три - забывал о нем.
Встретившись, радостно улыбался, хлопал по плечу, восклицая: "Сколько лет!
Ну, как ты?" И снова "дружил" с ним.
Некоторые в глаза называли его мещанином и были, конечно, правы. От
дореволюционного мещанина его отличали лишь немногие черты, порожденные
необходимостью приспосабливаться к требованиям эпохи. Суть же оставалась
неизменной. Дынник мечтал прожить жизнь тихо, спокойно, никого не трогая, ни
с кем не ссорясь, дослужиться пусть до скромного, но хорошо оплачиваемого и
необременительного поста, обзавестись квартирой, супругой, детками. Так и
потянутся незаметно годы без волнений и тревог в маленьком домашнем мирке.
Скорее всего, он так и прожил бы век, никого не обижая, ни с кем не
ссорясь, если бы не война. Опасность обнажила характеры людей. Сотни тысяч
стали героями. Миллионы - беззаветными воинами фронта и тыла. А единицы...
Дынника мобилизовали в первые дни боев. Полк, в который попал Дынник,
отступал на восток тяжелым и страшным путем. Фашистские танки прорвались
далеко вперед. Полк попал в "клещи". Атаки сзади, спереди, с боков -
буквально со всех сторон, начинались с зарей и кончались в ночной тьме.
Бомбы выли надсадно, оглушающе, и казалось, каждая летит именно на тебя.
Ночью горизонт пылал от зарева горящих деревень.
Дынник вел себя, как другие: шел, тяжело волоча ноги, по команде
стрелял, отбивал атаки, услышав свист бомбы, падал, прижимаясь к ласковой и
теплой земле. Сперва он выполнял все автоматически, без рассуждений, не в
силах собраться с мыслями, подавленный, ошеломленный, отупевший от грохота,
визга, воя, усталости.
Человек привыкает ко всему, постепенно вживается в любую обстановку. С
течением времени и Дынник немного опомнился, осмотрелся.
На одном из привалов он оказался рядом с Умангалиевым - низкорослым,
худым солдатом, лет тридцати. Эти три десятка лет Умангалиев прожил в
киргизской степи, перегоняя овечьи гурты. Большой город он увидел из окна
теплушки, которая везла его на фронт.
Умангалиев сидел, прислонившись к стволу дерева, и смотрел на