"Сергей Утченко. Юлий Цезарь " - читать интересную книгу автора

Но пожалуй, наиболее характерной особенностью построения Друманна
следует считать крайний телеологизм: по его мнению. Цезарь вынашивал планы
достижения единовластия и установления абсолютной монархии с юношеских лет -
еще при жизни Суллы он понимал, что республика себя изжила. Красс и Помпей
были лишь пешками в его руках, а завоевание Галлии предпринято как
сознательная подготовка гражданской войны и захвата единоличной власти .
Друманн в своей оценке Цезаря был до известной степени предшественником
Моммзена, а Моммзен, несомненно, должен рассматриваться как создатель мифа о
Цезаре в европейской историографии. Дело в том, что образ, или, лучше
сказать, апология Цезаря, с необычайной силой и темпераментом развернутая в
"Римской истории", долгое время оказывала - да, пожалуй, и продолжает
оказывать - большое влияние на всю западную историографию. Это не означает,
конечно, что все последующие исследователи безоговорочно присоединялись к
Моммзену, но почти все воздавали должное яркости и "неотразимости" его
характеристик, а тот, кто пытался дать иную оценку личности Цезаря, все же
был вынужден в своей полемике отталкиваться от образа, созданного Моммзеном.
Цезарь для Моммзена - беспримерный творческий гений. Он великий
полководец, оратор, писатель, но все эти свойства вторичны, дополнительны,
всем этим он стал только потому, что был в первую очередь и в полном смысле
слова государственным человеком (Staatsmann). Основная же особенность его
государственной деятельности и его личности - полнейшая гармония. Потому ему
и удавалось то, что было недоступно другим политическим деятелям: сплочение
под своей властью самых разнородных элементов и "коалиций", т. е. проведение
над сословной, надклассовой политики, результатом которой было возрождение
как эллинской, так и римской "нации". Его цель - восстановление древней
царской власти; одновременно он сумел сохранить верность своим юношеским
идеалам демократии.
Но и это еще не все: Цезарь оказывается - благодаря завоеванию Галлии,
романизации западных народов - родоначальником всей современной европейской
цивилизации. Он - идеальный монарх (надклассовые и демократические основы
власти), он - и этим заканчивается характеристика в целом - так действовал и
творил, как ни один смертный ни до, ни после него, "и как работник и творец
живет еще после многих веков в памяти народов - первый и в то же время
единственный император Цезарь" .
Такова мифологизация личности и деятельности Цезаря, берущая свое
начало в новой историографии от Моммзена. Концепция Моммзена - кстати
говоря, не менее телеологична, чем выводы Друманна, - возникла под прямым и
непосредственным воздействием итогов революции 1848 г. в Германии и отражала
надежды немецкой либеральной буржуазии, мечтавшей об объединении страны в
условиях некоей надклассовой, но демократической (!) монархии. Недаром один
из немецких же весьма видных историков довольно метко и язвительно назвал
Моммзена "либеральным доктринером и мучеником 1848 года".
Наиболее яркой реакцией на моммзеновскую апологию Цезаря было
выступление Ферреро. Обычно его многотомный труд "Величие и падение Рима"
(начал выходить в 1901 г.) даже в буржуазной историографии рассматривается
как произведение блестящее по форме, но дилетантское по существу,
принадлежащее перу скорее памфлетиста, чем ученого. Что касается
характеристики Цезаря, то она вытекает у Ферреро из его отрицательного
отношения к телеологизму Друманна и Моммзена. Но это отрицательное отношение
выявлено, пожалуй, слишком прямолинейно.