"Сергей Утченко. Юлий Цезарь " - читать интересную книгу автора

полновластным диктатором (46 - 45 гг.). Как и следует ожидать, эти речи
полны неумеренных восхвалений Цезаря.
Первая из речей произнесена в сенате осенью 46 г. и посвящена акту
милосердия, проявленного Цезарем: разрешению возвратиться из изгнания Марку
Клавдию Марцеллу, консулу 51 г., закоренелому врагу Цезаря. Поэтому в данном
выступлении Цицерона - речь произносилась, кстати, в присутствии самого
диктатора - восхваляется прежде всего милосердие Цезаря и доказывается, что
высшая добродетель, делающая человека "богоравным", состоит в победах не над
"свирепыми варварами", но над самим собой, над своим гневом и враждебным
чувством по отношению к личным врагам .
Однако характеристика Цезаря не исчерпывается подчеркиванием его
милосердия; наряду с этим "богоравным" качеством отмечается государственная
мудрость правителя, величие его замыслов и стоящих перед ним задач. Но об
этих задачах и о программе тех реформ, которые выдвигаются Цицероном в речи
за Марпелла, будет сказано ниже . Интересующая нас речь издавна привлекала
внимание исследователей, причем некоторые из них считали, что Цицерон в это
время искренне верил в то, что Цезарь может оказаться тем вождем res
publica, тем "принцепсом государства" (princeps civitatis), образ которого
был им же самим нарисован в его знаменитом трактате о государстве .
Речь в защиту помпеянца Лигария была произнесена перед Цезарем на
форуме в 46 г. и построена как "просьба о прощении", поскольку Цицерон не
мог отрицать виновности своего подзащитного, боровшегося в Африке на стороне
Помпея. И хотя Цезарь перед процессом сказал друзьям: "Почему бы и не
послушать Цицерона после столь долгого перерыва, тем более что дело это уже
решенное: Лигарий - негодяй и мой враг", но речь Цицерона произвела на него
и всех слушателей такое неотразимое впечатление, что Лигарий был прощен и
вернулся в Рим. Затем он оказался в числе заговорщиков и убийц Цезаря.
В речи за Лигария снова восхваляется главная из добродетелей Цезаря -
милосердие. Говорится также "об ярком свете великодушия и мудрости". И
наконец, Цицерон, пожалуй впервые, оправдывает даже самые действия и цели
Цезаря в гражданской войне: "Было ли у тебя какое-нибудь иное стремление,
когда ты вел войну, кроме стремления отразить бесчестие? Чего добивалось
твое непобедимое войско, как не защиты своего права и твоего достоинства? А
когда ты стремился заключить мир, то ты стремился к согласию с преступниками
или же с честными гражданами?"
Ничем, пожалуй, в интересующем нас плане не отличается от только что
рассмотренных речей и выступление Цицерона (в 45 г.) в защиту галатского
царя Дейотара, обвиненного его же приближенными в покушении на жизнь Цезаря.
Цицерон не только защищал Дейотара от этого обвинения, но и пытался
доказать, путем применения различных хитроумных силлогизмов, что Дейотар
стал помпеянцем лишь по недоразумению. В результате его выступления дело
Дейотара было прекращено.
Итак, публичные выступления Цицерона, так сказать, официальная часть
его литературного наследия, доносят до нас совсем иной облик Цезаря. Если бы
мы имели в своем распоряжении только этот материал, то могли бы сказать, что
Цицерон считал Цезаря выдающимся полководцем, мудрым государственным
деятелем и реформатором, человеком редкого великодушия, который даже
гражданскую войну вел скорее вынужденно, только для того, чтобы "отразить
бесчестие" и защитить свои права, свое достоинство.
На самом же деле Цицерон никогда так не считал и не думал. После смерти