"Анджей Ваевский. Тринадцатая стихия " - читать интересную книгу автора

более дома, чем в собственном жилище, это ощущалось кожей. Друид присел на
корточки рядом с матерым старым вожаком, который лежал почти недвижно и
хрипел. Коснулся ласково ладонью головы.
"Не надо, старший брат, время пришло. Пора мне, пусть молодые ведут
стаю. Меня ждет Она", - девушка уловила образы и невольно вздрогнула. Вместо
какой-то эфемерной волчьей богини-смерти старый вожак видел ту, что давно
покинула его, - свою волчицу. И стремился к ней. Тари всегда предпочитала
общаться с безобидными животными и инстинктивно избегала хищников, поэтому
была поражена, увидев такую преданность волка своей спутнице жизни, которая
давно ушла в мир иной.
"Уверен? Я все еще могу дать тебе силу", - неприкрытая грусть
чувствовалась в Аше: он словно с близким другом говорил. И если бы хоть
кто-то смог заглянуть в закрытую от всех душу мрачного друида, то понял бы -
так оно и есть.
"Нет, старший брат, мне пора. Я вырастил достойную смену. Она и так
ждала слишком долго", - вожак был непреклонен.
"Я уважаю и принимаю твое решение, серый брат", - и с этими мыслями
сумеречник встал с земли, поднимая на руках матерого старого вожака, который
выбрал смерть.
Так далеко Тари еще ни разу не ходила. Аш нес волка в предгорья, и,
достигнув их, начал подниматься по крутой тропе на утес. Вся волчья стая,
покорно опустив головы, шествовала за ним в молчании. Девушка не понимала
происходящего. Даже ей казалось очевидным, что вожака все еще можно
вылечить. Он не был так уж стар, просто болезнь. Так почему? К чему все это
странное действо? Зачем он выбирает смерть, если еще может жить?
Шествие постепенно достигло вершины утеса. Аш положил волка на краю
скалы и почтительно склонился. Тари молчала, боясь ненужным звуком нарушить
торжественность происходящего: пусть и непонятно, но это было именно тем,
что стоит уважать. Старый вожак с трудом поднялся, обвел взглядом волков,
рассевшихся на скале... и прыгнул вниз. Девушка рванулась, вцепившись в
рукав эльфа: такого она точно не ожидала! Немым вопросом в глазах застыло:
"Почему же ты стоишь и смотришь? Ты же мог его спасти?"
Хозяин леса молча отстранил эльфийку; она отступила на шаг назад, еще
больше отказываясь понимать то, что здесь происходило. И тогда Аш запел. Ей
казалось, она привыкла к его песням - но внезапно поняла, что ошиблась. Этот
голос разрывал на части. В нем была такая обнаженная печаль, что дышать
становилось больно. Эльф прощался с другом, с братом, и отдавал дань
уважения его решению, и благословлял на светлый путь к той, что дороже
жизни, что ждала все эти годы, ждала, пока ее возлюбленный поднимет стаю,
вырастит смену, передаст власть тому, кому сможет доверить своих детей. Ведь
все они, вся стая - его дети. Не по крови, по иному родству.
Слезы потекли по щекам Тари. Боль, звенящую в песне, невозможно было
вытерпеть, ей хотелось кричать, вплетая свой голос в тоскливый вой волков.
Она закрыла рот ладонью, удерживая готовый сорваться возглас. И через пелену
слез увидела невозможное, то, что не могло быть правдой - на месте Аша,
подняв морду к небу, прощался с вожаком огромный белоснежный волк. Моргнула,
и видение исчезло. Сумеречник по-прежнему стоял на краю утеса и пел
прощальную песнь.

* * *