"Братья Вайнеры. Завещание Колумба" - читать интересную книгу автора

У меня права профессионального водителя, а собственной машины никогда
не было. Жалко конечно, но сейчас менять, что-то поздно. Раньше я не мог
купить автомобиль из-за небольшой зарплаты дефицита на машины самых
различных семейных обстоятельств из-за занятости на работе, а теперь как то
неуместно - мне кажется, что когда человеку под сорок то впервые
обзаводиться маленькой легковушкой как-то нелепо.
Это Кольяныч виноват. Именно он меня еще в молодости сбил с толку
оседлой спокойной имущественно-накопительной жизни. Мне кажется теперь что
за всю жизнь Кольяныч не имел ни одной вещи которую согласился бы приобрести
по доброй воле хоть один человек. Как-то очень исподволь внедрил он в меня
даже не мысль, а ощущение, что владеть имуществом с определенной стоимостью
крайне обременительно неинтересно и по-своему невыгодно.
У него даже книг не было - всегда он впихивал их разным людям чуть ли
не силком "Обязательно прочитайте вам это совершенно необходимо!" Готов
голову дать на отрез, что многие испытывали скорее неудобство от его
книгоношества ибо ни в какой мере не ощущали необходимости прочитать мемуары
ви конта де Брока о Великой Французской революции. Я говорил ему, что
попусту пропадет интересная книжка, а Кольяныч ухмылялся и в левом глазу его
была печаль, а правый вставной нестерпимо ярко сиял.
- Может быть, я ошибаюсь, но домашние библиотеки мне кажутся денежными
кубышками. Мало кто собирает их для работы или для приятного чтения
Гуттенберг и Федоров - дьяк придумали станок, чтобы книги по рукам ходили.
Иначе книги суть часть пошлого интерьера или консервы человеческого Духа.
И над мебельными страстями гарнитурными страданиями он смеялся. Это
было время первого взлета массового жилого строительства множество людей
въезжали в новые квартиры и венцом бытовых вожделении была польская или
немецкая "жилая комната". На помойки выкидывали протертые рассохшиеся
облупившиеся прожженные сковородами и утюгами столы, кресла, буфеты - из
ценного дерева ручной резьбы с обрывками бесценного штофа и ввозили с
гордостью и ликованием жилую низкорослую мебелишку из фанерованных
стружечных плит.
А Кольяныч усмехался:
- Каждой вещи нужно только пережить критический период - переход из
разряда "старых" в "старинные". После этого ее возвращают с помойки бережно
реставрируют, с почетом водружают в красный угол, ею хвастают и гордятся,
платят большие деньги. В основном за то, что все остальные старые вещи не
дожили до бесплодной почтенности старины. К счастью, люди не бывают
старинными. Людям суждено умирать своевременно.
И машины он не любил. Он всюду ходил пешком.
А теперь я мчался на Лешкином "жигуленке" цвета "коррида" хоронить
Кольяныча. Пружинисто гнулось под колесами шоссе, шипели с подсвистом
баллоны, ровным баритончиком гудел мотор. На заднем сиденье дремала или
делала вид, что спит Галя. Я чувствовал исходящее от нее напряжение я знал,
что она хочет спросить меня о чем-то поговорить или выяснить отношения, но
сдерживается из всех сил полагая этот разговор сейчас не к месту и не ко
времени, но я точно знал, что от серьезного разговора мне не уйти. Только бы
не сейчас у меня сейчас нет сил с ней спорить, что-то объяснять или
доказывать. Потом, хорошо бы потом...
Галя сзади сказала ясным голосом.
- Тебе надо было позаботиться - купить в Москве продуктов - на поминки