"Аркадий Ваксберг. Из ада в рай обратно" - читать интересную книгу автора

осуществлением террора в его наиболее жестоких формах. Ленин не мог пойти на
это хотя бы уже потому, что это противоречило его представлению о
национальном равенстве и, напротив, сильно смахивало бы на национальную
дискриминацию. Характерно, что нарком по делам национальностей - Сталин ни
разу за весь этот период беспрецедентной по своим масштабам и повсеместной
вспышки антисемитизма ни разу публично не высказался по данному вопросу и не
сделал буквально ничего, чтобы эту вспышку погасить. Похоже, с присущими ему
терпением и хладнокровием он ждал, когда антиеврейские настроения,
провоцируемые участием большевиков-евреев в террористических акциях,
достигнут своего апогея.
Этот апогей наступил, несомненно, в 1920 году, когда в Крыму было
подавлено последнее крупное антибольшевистское движение, возглавленное
бароном Врангелем. После его разгрома и трагической эвакуации на кораблях,
которой смогла воспользоваться лишь малая часть желающих, в Крыму началась
беспощадная тотальная резня, жертвами которой (число жертв исчислялось
десятками тысяч) оказались не только белые солдаты и офицеры, не только
бежавшие в Крым из центральной России противники большевизма, но и люди,
вообще никакого отношения ни к политике, ни к конфронтации "белых" и
"красных" не имевшие.
Руководили всей бесчеловечной операцией два видных большевика
еврейского происхождения, получивших на эту мясорубку полную свободу рук из
Москвы: Розалия Землячка (Залкинд) и венгерский коммунист Бела Кун. Никакого
специального замысла в этом, разумеется, не было. Кремлю было совершенно все
равно, каких кровей будут палачи-мстители, которые "очистят" Крым от
"буржуев и врагов народа", - лишь бы они делали это решительно и беспощадно.
Никакого иного ответа населения на кровавую большевистскую акцию, кроме
озверелого антисемитизма, и быть нe могло. То обстоятельство, что почти все
еврейские общественные организации и Крыма, и сопредельной Украины
поддерживали не красных, а белых, что они активно участвовали в
антибольшевистском сопротивлении, что тысячи и тысячи евреев страдали от
большевистской жестокости ничуть не менее, чем тысячи и тысячи русских, -
все это ничего изменить не могло.
Кремлю снова пришлось вернуться все к той же болезненной проблеме. 2
июня 1920 года вопрос о борьбе с антисемитизмом рассматривался на совместном
заседании политбюро и оргбюро, в котором участвовал и Сталин. Судя по
сохранившемуся официальному протоколу, вопрос о драматической остроте
ситуации старательно обходился. Сталин внес предложение, всеми принятое без
возражений: "поручить Каменеву составить план мероприятий партии и Советской
власти по борьбе с антисемитизмом"[19].
Гора родила мышь! Эта издевательски беззубая формулировка лишь
подчеркивала то, что было и так очевидно: наркомнац не хочет "раздувать"
еврейскую тему и придавать ей слишком большое значение. Выбор еврея
Каменева, а не русского большевика, в качестве руководителя мнимой борьбы с
антисемитизмом тоже говорит сам за себя. В этом со всей очевидностью
проявились коварство и хитрость Сталина: "меры" приняты, а что за меры и
какова их реальная цена - никакого значения не имеет.
Проблема какой была, такой и осталась. Гной не выпустили, а загнали
внутрь, дабы он и впредь продолжал отравлять организм. "Организмом" была
вся, пораженная ксенофобией и прежде всего традиционным для нее
антисемитизмом, огромная страна, оказавшаяся под ярмом большевизма.