"Аркадий Ваксберг. Из ада в рай обратно" - читать интересную книгу автора

окружении, которое на него влияло. Между тем Грузия никогда не знала
антисемитизма, а быт и образ жизни грузинских евреев ничем не отличались от
быта и образа жизни этнических грузин. Однако же Радзинский полагает, что
отец Сталина - "пьяный неудачник" и полунищий Бесо Джугашвили - ненавидел
евреев за то, что те, напротив, все как один были процветающими и
состоятельными ремесленниками, и он, преисполненный зависти, "с раннего
детства своего сына Иосифа, преподал ему начатки злобы к этому народу"[1].
Между тем отец Сталина уехал из Гори, где жила семья, в Тбилиси, когда
Иосиф (Coco) был еще совсем маленьким. Изредка наезжая в Гори, он бил сына
смертным боем, так что "преподать" ему мог только опыт издевательств над
слабыми. Вряд ли вообще этот отец мог воспитывать этого сына в традиционном
смысле слова, а если и воспитывал, то его "воспитание" могло вызвать у юного
Сталина лишь отвращение. Точно также весьма сомнительно, чтобы мать внушила
ребенку ненависть к богатым евреям, у которых она работала приходящей
прислугой[2]. Это не более чем слухи - в Грузии, особенно в XIX веке, не
считалось приличным подчеркивать национальную принадлежность кого бы то ни
было, тем более перед ребенком, которому не исполнилось и семи лет.
Принятое всеми историками - и российскими, и зарубежными - объяснение
истоков сталинского антисемитизма представляется более обоснованным и
правдоподобным. С самого начала его нелегальной партийной работы, даже в
ссылке, Сталину пришлось оказаться в обществе гораздо более образованных,
чем он, более эрудированных, более знающих, естественней и прочнее
внедрившихся в партийную среду товарищей еврейского происхождения. И Яков
Свердлов, и Лев Каменев (Розенфельд), и Филипп (Шая) Голощекин были
грамотнее недоучившегося семинариста. А Каменев просто неизмеримо выше. Они
относились к нему покровительственно отнюдь не из-за надменности и чувства
превосходства, а вполне искренне и с несомненной симпатией. Но нет ничего
страшнее для уязвленного самолюбия кавказца, страдающего комплексом
неполноценности, да к тому же еще с физическими недостатками (левая рука
короче правой, притом лишена свободы движения, два пальца на ноге срослись,
лицо обезображено следами перенесенной и плохо излеченной оспы), - нет
ничего страшнее для человека этого типа, чем покровительственная
снисходительность, готовность помочь и, что хуже всего, реально оказанная
помощь (продуктами, одеждой, приютом, деньгами, редактурой вымученных
"сочинений")...
С самого начала борьбы за власть главными соперниками Сталина были
евреи: Лев Троцкий, Григорий Зиновьев и Лев Каменев. Евреями же были и
ближайшие к этим трем партийные и военные деятели, составлявшие их опору:
Михаил Лашевич, Эфраим Склянский и другие, но прежде всего Григорий
Сокольников (Бриллиант), бывший адвокат, едва ли не самый блестящий после
Троцкого, большевистский вождь, член ЦК, а одно время и кандидат в члены
политбюро. Это он подписал печально знаменитый Брестский мир. С равным
блеском он командовал армиями и осуществлял денежную реформу. Сталин люто
его ненавидел, и неспроста: именно Сокольников в 1926 году с трибуны
партийного съезда будет требовать снятия Сталина с поста генерального
секретаря. К тому же Зиновьев и Каменев были самыми близкими людьми - в
личном плане - к Ленину и Крупской, а Троцкого Ленин считал самым
талантливым и перспективным руководящим деятелем, рассчитывая на его помощь
в наиболее острых конфликтных ситуациях, которые возникали на кремлевских
верхах. Эта ситуация сама по себе была взрывоопасной, и антисемитизм Сталина