"Олег Валецкий. Волки белые (Сербский дневник русского добровольца 1993-1999) " - читать интересную книгу автора

только выйти из автобуса и достать из багажника свои сумки, в которых
милиция бесцеремонно начала производить обыск. У меня с Юрой не нашли
ничего, у Тимура же были брюки от нашей формы и ремень. Тимур тоже был
недоволен таким обращением. Когда же милиционер начал хватать его за ремень,
тот попытался оттолкнуть его, тогда "блюститель порядка" позвал своих
коллег, которых на пункте было больше десятка, и Тимура отвели в сторону к
укрытию из наполненных землею мешков. Тут в дело вступил Юлик, пытавшийся на
ломаном сербском языке требовать, чтобы Тимура отпустили, попутно в
раздражении вытаскивая из своей сумки какой-то военный ремень. Тимур со
злостью ударил кулаком по одному мешку, который сразу же лопнул, и из него
посыпалась земля. К нему подбежали милиционеры, ударили, завернули руки и
надели наручники, приковав к железному столбу. Здесь я не выдержал и заорал
по-сербски, чтобы они прекратили все это безобразие. На мои слова им было
плевать, они просто вчетвером окружили меня и один какой-то маленький
чернявый тип, выхватив пистолет, направил его мне в голову. При таком
раскладе я перестал сопротивляться, и меня наручниками приковали рядом с
Тимуром.
Милиция показала себя во всей красе и уже прикованного Тимура ударила
несколько раз. Подобную публику, получившую полную безнаказанность, убеждать
в чем-либо было бессмысленно. Но Юлик продолжал заниматься какой-то ерундой,
предлагать им свои деньги в стиле "подавитесь, гады". Я смотрел и думал, что
это похоже на демонстрацию того, кто здесь хозяин, на глазах у всех
пассажиров автобуса, никто из которых, однако, за "братушек" не вступился.
Наконец, приехал командир милиции, и началось обычное лицемерное успокоение
страстей, хотя еще два милиционера пытались напасть на Юлика и Тимура,
словно видели перед собой отъявленных врагов. Фаза болтовни закончилась, нас
погрузили в грузовик и вывезли на территорию Сербии. Мы с Юрой были злы на
ребят за инцидент, но я помнил, что они хорошо воевали и не трусили, поэтому
все остальное можно было им простить.
В Ужице мы разделились, и я позднее встретил на железнодорожном вокзале
наших казаков во главе с Лешей. Те рассказали, что когда они узнали о нашем
"пленении", то устроили небольшой "дебош" в Вышеграде. Сначала они вошли в
здание общины Вышеграда, затеяв внутри его пальбу по стенам и потолку, в чем
особенно отличились Серега из Фрязино по кличке "Отто Скорцени" и Макс, член
"Памяти" из Тульской области. Затем ребята двинулись на штурм пограничного
пункта Добрун, но многие уже достаточно выпили, поэтому половина растерялась
по дороге, даже "Харли", тоже член "Памяти" из Тульской области, едва не
утонул в какой-то речке, в которой наши бойцы предварительно ухитрились
утопить свои автоматы. Все же Лехе и еще двум бойцам удалось остановить
милицейскую машину с командиром местной милиции, немного пригрозив ему
ножом, далее начались уверения в дружбе между народами, после чего все
разошлись.
После всего этого у меня возникло устойчивое предубеждение к Вышеграду.
Единственное, что радовало меня, так это пулевые отверстия внутри
здания общины, правда, тщательно замаскированные, но еще хорошо видимые. По
крайней мере, было какое-то моральное удовлетворение, пусть и небольшое.
Ведь по-другому добиться ничего было невозможно, а тем более, в местной
среде, где лучше всего понимают язык силы.
Но и этот инцидент не остановил меня, когда в середине мая 1993 года,
сидя за вокзальным столиком, я пришел к твердому решению возвратиться на эту