"Андрей Валентинов. Флеготон" - читать интересную книгу автора

Мы переглянулись с подполковником Сорокиным. Ситуация была проста до
глупости и даже не нуждалась в обсуждении: у краснопузых покуда не было
конницы и мы вообще-то имели шансы оторваться, ежели, конечно, вынести за
скобки их тачанки. Но в любом случае, у Токмака надо было оставлять
заслон. Не менее взвода и обязательно с офицером.
Штабс-капитан Дьяков был уже мысленно в Мелитополе, а то и в
Карасубазаре, где его ждала семья, поэтому нам пришлось немного
растормошить его и предложить высказать свое мнение. В первую секунду он,
наверное, решил, что арьергард поручат ему, и смотреть на него в эту
секунду было неприятно. Умирать, безусловно, никому не хочется, но еще
через мгновение штабс-капитан Дьяков сообразил, что подполковник Сорокин
болен, а заместителя командира отряда никто в прикрытие не пошлет. Тут уж
он посмотрел на меня.
Я не скажу, что мне было все-равно. Просто меня не оставляла странная
уверенность, что этот бой - для меня не последний. Но я уже готов был
вызваться в арьергард - хотя бы для того, чтобы подполковник Сорокин не
подумал напоследок обо мне плохо. В конце концов, меня не ждет семья в
Карасубазаре, а чем Токмак хуже любого другого места в Таврии для
последнего, личного, так сказать, боя, я не знал. Архитектура, конечно,
своеобразная, но того, кто здесь останется, эта проблема скоро перестанет
беспокоить.
Вероятно, подполковник Сорокин меня понял. Он всегда меня понимал и,
похоже, что-то решив, поинтересовался, кто из офицеров остался у нас.
Штабс-капитану Дьякову и мне стало ясно, что мы должны уходить с отрядом.
Едва ли подполковник Сорокин нас пожалел, - просто он знал, что вот-вот
хворь свалит его окончательно, и оба ротных будут еще нужны отряду. А
может, и пожалел, - кто его знает...
У Дьякова лишних офицеров, естественно, не нашлось. У него никогда не
бывает ничего лишнего. Зато всегда есть все необходимое. Правда, взглянув
на меня, он поспешил добавить, что у него осталось трое офицеров; все трое
- молодые прапорщики, а тут требуется кое-кто другой. Это верно. Даже если
оставить здесь всех троих его прапорщиков, красные пройдут через Токмак,
как мож сквозь масло. Стало быть, оставался кто-нибудь из моих.
Я возвращался на околицу, где изредка постреливали в ожидании атаки
и, помнится, думал о том, что честнее и проще остаться здесь самому, чем
оставлять кого-то из тех, кто еще жив и надеется выжить. Но мне было
приказано уходить, и оставалось решить, кому уйти не суждено.
Вероятне всего, надо было оставить здесь поручика Дидковского.
Воевать поручик умел и сделал бы все как надо. Конечно, поручики Голуб и
Успенский сделали бы все не хуже, но жертвовать ими я не имел права - хотя
бы потому, что оба они могли бы заменить меня, ежели мне не повезет. Они
могли, а вот поручик Дидковский не мог бы.
Все так, но оставлять в прикрытии поручика Дидковского было нельзя, и
вовсе не потому, что он был моим приятелем, как шептали все вокруг, и я
его берег пуще прочих. Просто, поручик Дидковский был уже не тот, что
полгода назад. Попросту говоря, сломался.
В общем, как бывает. Храбрый офицер, воевавший не один год и не
кланявшийся пулям, вдруг гачинает проситься в тыл, ошивается в лазарете,
рвется во второй эшалон. Те, кто помоложе, ну хотя бы штабс-капитан
Дьяков, склонны видеть тут чуть ли не трусость. Поглядели бы они на