"Альберт Валентинов. Синяя жидкость (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

слова-то такие впервые слышал, которыми они походя перебра-
сывались между собой. Откуда ему было знать, что это блатной
жаргон, понятный только для посвященных? А уж когда после
отбоя начинался казарменный треп, Таникава только таращил в
изумлении узкие черные глаза, слушая сумасшедшие истории про
убийства, ограбления, погони, схватки с "фараонами", про
тайные притоны, где продают наркотики, про торговлю живым
товаром. Он верил всему, хотя иной раз извечная крестьянская
настороженность и подсказывала ему, что вряд ли полицейские
такие непроходимые простофили и их так легко одурачить. А
какие наивные вопросы он задавал! Казарма валилась с коек от
хохота. Но, подшучивая над Таникавой, старались из рамок не
выходить. Этот деревенский увалень обладал могучей силой,
которую на себе испытали рядовые Тэцудзо Уно и Кадзую Носа-
ка. Оба в свое время отсидели за вооруженный грабеж и умели
поиграть ножичком. Но тут ножички не помогли. Таникава, пой-
мав их руки, повернул так, что затрещали кости, толкнул впе-
ред, и оба, круша койки, вмазались головами в бревенчатую
стену. После госпиталя в армию они уже не вернулись.
Впрочем, расправу с этими щуплыми городскими подонками
Таникава за доблесть не считал. Так же, как не считал за
доблесть и то, что на самые опасные операции капитан Ясухара
посылал именно его, Таникаву. Он и к войне относился, как к
крестьянской работе - тяжело, но необходимо. И Таникава ми-
нировал склады, пуская под откос поезда, подстреливал часо-
вых, не за-

* Якудза - японские бандиты (здесь и далее примечания
автора.).

думываясь, во имя чего это делается. Так приказано! В свои
девятнадцать лет у него еще не было повода задуматься об
абстрактных категориях. Он умел думать только конкретно; де-
ревенский уклад, освященный вековыми традициями, заранее
расписал всю его жизнь - от рождения и до смерти. Так и в
армии устав регламентировал каждый поступок солдата - от
подъема до отбоя. И Таникава только удивился, услышав, что
его напарником будет лейтенант Сандзо Като. Хотя, будь на
его месте любой из бойких городских мальчиков, он не только
удивился бы, но и задумался. А задумавшись - встревожился.
Армия, как никакая другая организация, нивелирует своих
членов. Каждому человеку отведена в этом конгломерате инди-
видуумов своя ячейка, определяющая свои нормы поведения,
свою мораль, если хотите. И малейшее отклонение от стереоти-
па сразу бросается в глаза, а серия отклонений свидетельст-
вует неопровержимо: этот человек - чужой, случайный, не про-
никшийся армейским духом, главное в котором - не выходить из
установленных рамок. Лейтенант Сандзо Като из этих рамок вы-
ходил постоянно. Дело даже не в том, что он не был груб с
солдатами, не хлестал саке * по вечерам в офицерском блинда-