Глава 11. Улей

Страшный смех разорвал окутавший салон гул дизеля в БТРе. Я вздрогнул - это смеялся Димка, сделав сатанинское лицо. Он стал похож на дьявола из старых черно-белых ужастиков. Дьявольская улыбка, приоткрытый рот и адский огонек в глазах, разве что рог не хватает. Я моргнул и встряхнул головой, это какое-то наваждение.

Нет! Это не Димка!

За рулем сидел тот самый живой труп со стены. По моему телу огромной колонией пробежались мурашки. А у живого трупа ни рук, ни ног. Как он управляет БТРом? Баранка руля произвольно болтается в разные стороны, а двигатель не сбавляет оборотов. Но не это приковало мое внимание. Его полные мучения и безысходности глаза продолжали меня буравить, словно он всегда здесь сидел и не сводил с меня глаз. Я не мог оторваться от этого взгляда, даже моргнуть. Я оцепенел. Он подмигнул и мучительно улыбнулся. Внутри все захолодело так, что стало трудно дышать и захотелось закричать от ужаса.

И тут я непроизвольно моргнул.

За рулем продолжал сидеть Димка и напряженно следить за дорогой. Я судорожно задышал, словно не мог этого сделать целую минуту. Спина стала холодной от пота, а лицо покрылось испариной. Стало страшно от охватившего меня ужаса. Я, наверное, схожу с ума, надо быстрее покинуть этот тоннель.

- Быстрее! - я не узнал своего голоса, он получился каким-то сдавленным и хриплым.

Я посмотрел вперед. Свет от фар продолжал выхватывать стройные ряды яиц, имеющих разные размеры, и присосавшихся к еще живым, но уже давно утративших рассудок и части тел людям. Людям ли уже? Сейчас не время это выяснять. Мы продолжали безнаказанно сбивать эти яйца. Я почувствовал себя героем какого-то старого фантастического фильма, и это меня взбодрило. Лобовые бронированные стекла были в мерзкой кровавой жиже, но Димка где-то нашел выключатель дворников и они теперь с трудом сгоняли жижу с наших глаз. Тупик тоннеля приближался. Фары уже полностью освещали этот тупик, до него оставалось совсем немного.

Я с готовностью, сдавив страховочные ручки до боли в суставах, наблюдал приближение тупика. Я не замечал уже висячих на стенах живых трупов. Все мое внимание приковалось к тупику. Мне хотелось, что бы Димка по быстрее избавил меня от этого ужаса, и не сбрасывал газ. Сердце в моей груди колотило так, словно оно хотело вырваться из своей тюрьмы и сбежать от меня, лишь бы не разделить со мной страшную участь - бессмысленно разбиться о стену. Ничего, недолго осталось.

Тупик был уже совсем близко. Сзади неистово закричал Николай, от крика которого я, наверное, побелел. Его крик подхватил Димка. И вдруг я понял, что не хочу так умирать. Я успел подумать, как отсюда выбраться через дверь. Попытался побороться за свою жизнь, выбраться из БТРа как неистово колотившее сердце в моей груди, но оцепенение не дало мне даже повернуть головой. Тупик. Я сделал три коротких вздоха выдоха и на четвертый, набрав полные легкие вонючего тоннельного воздуха, закричал вместе с ними.

Удар. Он запнул нам глотки, оборвав крики. Перед глазами все поплыло. Громкий скрежет металла резанул по ушам. Меня бросало в разные стороны, как на аттракционе в парке, но я держался крепко. И Свет. Яркий свет, как ножом полоснул по глазам. Я зажмурился что есть сил. Тряска неожиданно прекратилась. Взревел на высоких оборотах двигатель.

Яркий свет, свист турбированного дизеля на высоких оборотах и чувство полета - от всего этого мне показалось, что это и есть смерть, именно так душа отправляется на тот свет. Стало так легко, хорошо и спокойно. Но мои ощущения оказались ложными. Сильный удар припечатал меня к креслу, вернув к действительности, подбросил к потолку и опять опустил на место. Раздался прерывистый утробный звук двигателя под нагрузкой. Меня прижало к двери. Двигатель чихнул и заглох. Мы стали. Настала гробовая тишина.

Я приоткрыл глаза, яркий свет уже не так слепил, и посмотрел вниз. На коленях я увидел шлем, Димкин шлем. В голове проскочил вопрос, когда это Димка успел его снять. Вспомнились подмигивание и искаженное лицо Димки в тоннеле, наш разговор в классе на втором уровне и события в пультовой. Димка его и не одевал с того самого случая, когда его на моих глазах якобы застрелил Зубков.

Я повернул голову налево. Димка сидел неподвижно и смотрел вперед, на закрывший водительское лобовое стекло откидной броневой щиток, широко открыв глаза, а его руки сжимали помятый руль. Потом его взгляд ожил, он осмотрелся вокруг, потом на меня и на свои руки на руле. Димка несколько раз выдохнул, приходя в себя от испуга, мы оба тяжело задышали. А я Будам нам крышка. Димка отпустил руль, потом улыбнулся, стукнул кулаками по рулю и выкрикнул радостно:

- Е-е-е!

Я не разделил его радости, перед глазами до сих пор сидел тот бедняга со стены. Как так можно жить? Надо как-то облегчить ему страдания.

Решительно резко открыв дверь, я выскочил из БТРа и хотел сделать шаг, как меня сзади кто-то схватил и не дал ступить и шагу. Какого черта? Я рывком вырвался из хватки и приготовился идти.

- Мясорубка! - услышал я истошный Димкин крик.

Этот крик словно обдал меня холодной водой. Я остановился и замер на месте. Что же это на меня нашло? Я чуть не вступил в аномалию, которая погубила бы нас здесь всех.

Я слегка встряхнул головой, вытряхивая остатки наваждения.

- Толь, с тобой все в порядке? - позвал меня Димка.

- Да, - тихо сказал я.

Ноги отказывались меня держать. Я сел на пожухлую серую траву и оперся рюкзаком о колесо БТРа. Мне стало душно в своем тесном шлеме, и дрожащими руками я его снял. Лесной воздух ворвался в мои легкие, слабый ветерок обдул мне лицо, и стало намного легче. Коричневые верхушки деревьев упирались в серое небо и мерно покачивались, иногда издавая стволами треск и стон. Кроме этих звуков в лесу была только тишина, совсем как поздней осенью. Это успокаивало и умиротворяло.

Боже, как хорошо.

Только это все слишком хорошо, что бы быть правдой. Сейчас только конец лета, а здесь все мертвое. Чертова радиация. Мы уже близко к станции.

- Толь, тебе плохо? - склонился надо мной Димка.

Я посмотрел ему в глаза, он действительно обеспокоен.

- Надень шлем, здесь радиация такая, что здоровым быть никак не получиться, - сказал я спокойным голосом.

Он прищурил глаза и косо на меня посмотрел, словно спрашивая: с тобой точно все в порядке?

- Просто надень шлем, - сказал я ему и натянул обратно свой.

Димка сплюнул и вернулся в кабину. Я остался сидеть на убитой радиацией траве. В шлеме стоял вонючий запах туннеля и к нему еще примешивался приторный откуда-то рядом. Надо сменить фильтр, но не сейчас не до этого.

Впереди теперь самый опасный путь: двигаться на север, добраться до железной дороги мимо ЧАЭС и перейти Припять по железнодорожному мосту на левый берег. Если нам, конечно, ничего не помешает. А дальше найти этот чертов спутник.

Затряслась земля. Я вскочил. Выброс? Быть такого не может. Затем я увидел поднимающийся столб дыма на юге и все понял: генерал таки взорвал выжигатель мозгов - легенду Зоны, погубившую столько жизней. Легенду, которую чтили и уважали как неповторимую и единственную на всей планете. И я не знал, радоваться уничтожению легенды или нет. Теперь сталкеры о ней только байки и сказки травить будут. А сколько народу туда сейчас сбежится, особенно военных, у-у-у. Надо отсюда ушиваться.

Как вдруг послышался знакомый рев, но как будто прошедший через трубу. Рев выходил из тоннеля и с каждой секундой становился громче.

Взрывная волна? Нет, это дизель. Так завывает только турбированный дизель. А я то думал генерал ушел через верх.

Но к этому звуку из тоннеля прилипло еще что-то и никак не хотело отрываться от звука дизеля.

Как ядро из пушки, из тоннеля вылетел БРТ-4, взвыв на лету дизелем. Он мягко, слегка подпрыгнув, приземлился рядом с нами и замедлил ход. И… Я не поверил своим глазам: Весь БТР был облеплен полуразложившимися трупами. И все они буравили меня своими уже пожелтевшими глазами. Они вдруг хором бессильно замычали в моей голове. Они что-то хотят сказать, но каждый голос сливался в ужасный бессвязный хор. Глаза, куча желтых глаз стали ближе. Теперь перед лицом была только одна картина из глаз, каждый из которых ходил из стороны в сторону, всматриваясь то в левый, то в правый мой глаз. Что они там ищут? Что им нужно от меня? Нет. Нет! Они хотят мои глаза!

Я сильно сомкнул веки и замахал руками, отгоняя стаю глаз.

- Толя! - сквозь хор услышал я Димку. - Садись в машину!

- Они хотят мои глаза, - прошептал я, - не отдам, не отдам.

Меня в спину кто-то толкнул. Я вздрогнул и открыл глаза. Требующие глаза исчезли, и рядом с нами не было никакого БТРа и даже следов от его колес. Но хор мычаний все еще был настойчив. Это означало только одно.

В спину меня пихал Димка, стараясь запихнуть в машину. Я вывернулся и стремглав кинулся к задней части БТРа.

- Димка, на север! - крикнул я на бегу. - Быстро на север!

Я подбежал к задним дверям и вскочил внутрь. Николай с Виктором лежали без сознания на полу. Моя винтовка валялась под лавкой. Но не это мне было нужно. Я стянул на пол рюкзак и баллоны, влез в турель, сел в неудобное кресло стрелка и посмотрел в окуляры перископа. Через сетку прицела я увидел мерно покачивающиеся верхушки деревьев. Трясущимися руками я взялся за ручки наведения огня и повернулся вместе с башней к выходу из туннеля и приготовился к стрельбе. Кнопки стрельбы под большими пальцами так и хотелось нажать для проверки боеготовности вооружения.

Хор в голове усиливался. Это похоже на песню, которую ты недавно услышал и она теперь все время навязчиво крутится у тебя в голове и ее очень трудно прогнать. Так вот, вместо песни в голове звучал непонятный хор, усиливаясь с каждой секундой, заполняя все сознание и прогоняя мои собственные мысли. Еще немного и я буду слышать только хор, моим сознанием будет хор и я буду частицей этого хора. Знакомая тактика контролера не понаслышке. Но в случае одного контролера в голове будет хозяйничать только один голос, а тут их хор. Вот что за улей мы распотрошили. Никогда бы не подумал. А поди ж ты.

Плохи наши дела.

Но сейчас я слышал еще только заполняющий сознание хор и полностью владел собой. Если Димка не вывезет нас отсюда поскорее, то мы разделим незавидную участь кормить будущих контролеров переваренной в собственных желудках собственной же плотью.

Страх сменился злостью. Теперь я с нетерпением ожидал появления из туннеля неповоротливых бестий, что бы накормить их тридцатимиллиметровыми разрывными снарядами. Что бы они навсегда наелись и больше не просили.

Двигатель рядом заклокотал стартером. Что же Димке не удается завести двигатель? Нас же сейчас здесь всех в послушную свежайшую и непортящуюся еду превратят.

- Димка быстрее! - взмолился я.

Стартер опять взвыл и двигатель нехотя завелся. В люльке наводчика-оператора особенно хорошо чувствовалась дрожь корпуса БТРа. Словно сама машина чувствует страх, который овладел всем экипажем. Или только мной? Затрещали зубья в коробке передач, набрал обороты двигатель, и мы резко тронулись с места.

И вот они появились. Нестройные ряды желтокожих коротконогих уродцев. Каждый в почти два метра, с объемистыми шеями, казалось, головы у них закреплены неподвижно. И эти головы, как у инопланетян из американских фильмов про НЛО: большие, без волос, с плохо развитыми челюстями, маленьким ртом, а вместо носа две дырки. И эти глаза: совсем человеческие, но вместо обычных век, нижние веки, которые постоянно моргали, на мгновение, укутывая глаза белесой пеленой.

Я сразу нажал на кнопки под большими пальцами, и сверху оглушительно затрещали автоматическая пушка и спаренный пулемет. Наверное, в пулемете не было надобности, потому что тридцатимиллиметровые снаряды и так прекрасно справлялись. Тушки контролеров в прицеле лопались как надувные шарики, разбрасывая в разные стороны свои внутренности и части тел. Пролетевшие мимо контролеров снаряды врывались в сухую траву и вызывали огненные фонтаны земли.

БТР нес меня от моих забавных приятелей. Было жалко их покидать, не накормив всех снарядами. А им ведь вкусно, даже лопаются от переедания, урчат от удовольствия и кричат в моей голове, прося еще добавки. А я им не отказываю. Ешьте, мне не жалко.

Все.

Огромным невидимым жалом, мою голову ужалил мощный хор, заполнив и даже переполнив ее. Жало оказалось с ядом, которое парализовало мое тело, и хор уступил место неимоверной боли.

Я с трудом открыл глаза. Надо мной навис низкий светло-серый потолок с черными ручками на нем. За головой мерно работал дизельный двигатель. Койка подо мной тряслась, тряся за одно и меня. Я в БТРе и куда-то еду. Сразу вспомнилось, где я нахожусь, что произошло совсем недавно и что еще предстоит.

Я огляделся. Слева, на боковом кресле боком сидел Виктор, упершись правым плечом о спинку кресла, и с хмурым видом смотрел вперед. Он казался углубившимся в свои мысли, или просто рассматривающим удручающие пейзажи. Николая нигде не было, значит, он сидит в командирском кресле рядом с Димкой.

Я хотел встать и спросить, где мы сейчас, но резко передумал - Димка и так дорогу должен знать, без меня справится.

Почему- то сейчас вспомнилось добродушное лицо дяди Саши. Знал бы он, во что мы впутались, никогда бы не поверил. На наши рассказы он недоверчиво улыбнулся бы и удивленно сказал: "Что б меня снорки взяли!". Я ухмыльнулся, представив недоверчиво улыбающееся лицо дяди Саши. И мое сердце съежилось -неужели это все, конец сталкерам? Разведка о нас знает все. Прикроют нашу лавочку и воспоминаний не останется. И меня взяло беспокойство за старину Алекса. Его бар, единственное, что у него осталось, могут закрыть. И ему некому передать по наследству все свое добро. А нас могут отловить по одиночке и отправить в совсем другую Зону, не столь отдаленную. Если уже не вылавливают.

Хотя, с другой стороны мы нафиг никому не нужны: каждый имеет свой интерес и долю с рынка игрушек из Зоны. Военным все равно: за такую зарплату и отношение родины к военнослужащим, им еще и жизнью рисковать, отлавливая сталкеров? Уж увольте, как сказал один знакомый офицер за бутылкой огненной воды. Им и мутантов, лезущих на них, хватает по горло. Бывают индивидуумы, наподобие Зубкова, готовые ради удовлетворения своих больных фантазий лезть в Зону и вытворять такое, чего и мутанты себе дозволить не могут. Прав был классик, человек - самое опасное и жестокое животное на Земле. Хотя, после встречи с ульем контролеров, я свою точку зрения, наверное, поменяю. С человеком еще можно договориться, а с контролером - и мечтать не стоит, отведут в улей, повесят на стене и жри что дают, да потомство заодно выкармливай.

Я поежился и вздрогнул - хуже смерти и не придумаешь.

Хватит об этом, а то совсем себе аппетит испорчу.

- Э, Вить! - Виктор резко обернулся на мой зов.

И обернулся он как-то нервно, подскочил на месте и полными ужаса глазами посмотрел на меня. На его лбу бисером выступил пот, а глаза широко раскрылись. Создалось такое впечатление, что вместо меня он увидел привидение.

Виктор мгновение так на меня смотрел, затаив на вздохе дыхание. Потом он с явным облегчением громко выдохнул. Что его так ужаснуло?

Я посмотрел вниз на себя и сам ужаснулся, да не просто ужаснулся, а почувствовал, как мной овладевает паника. Это чувство, возникающее с низа живота и дрожью распространяющееся по всему телу, сердце уходит в пятки, а мозг прекращает рационально мыслить. Я накрепко прикован жуткой слизью к стене и вишу как распятый на кресте. Руки и ноги невозможно отлепить. Мысль о безысходность положения заполоняет все сознание. Я закричал. Ответом было только эхо. Я снова попытался вырваться и задергался как уж на сковородке, как муха, запутавшаяся в паутине свитой пауком, но не как настоящий сталкер.

От безуспешных телодвижений меня отвлек шум, странный шум, похожий на стук когтей по бетонному полу. И это заставило меня замереть и затаить дыхание.

Я вдруг отчетливо понял, что нахожусь не в БТРе, а в том самом туннеле, из которого мы недавно выехали. Выехали? Может, это все была галлюцинация? Вызвана ли она контролерами или теми псевдокрабами? Я запутался между реальностями. Может и это галлюцинация? Нет, это настолько реально, что не может такого быть. А как же салон БТРа, в котором я недавно находился? Наверное сон. Да, именно сон. А сейчас жестокая реальность.

Я осмотрелся: из другого конца туннеля лился свет, которого мне было вполне достаточно, что бы видеть происходящее вокруг. Свет в конце туннеля это выход. Отсюда есть выход! Если я освобожусь, то смогу удрать. Я опять попытал вырваться, ослабить хватку пут, но все мои старания и извивания были тщетны.

Постукивания когтей стали ближе, и я увидел псевдокраба, перекатывающего по полу яйцо. Он остановился возле меня, поставил яйцо и стал чего-то ждать.

- Что, тварь, чего ты ждешь? - прошептал я.

И тут я услышал еще одни постукивания когтей и вздрогнул - это шел второй краб. Он остановился возле первого и что-то гортанным металлическим голосом сказал первому. Они разговаривают? Я не успел додумать - первый ответил второму и покосился на меня своими глазами.

- Что твари, думаете как бы меня по лучше на корм пустить? - и я сплюнул на первого.

Это ему не понравилось, так как он попятился, пригнулся и зашипел на меня. Моя голова вдруг резко заболела, а из глаз посыпались искры.

- Гады, - простонал я.

Неожиданно у второго псевдокраба взорвалась голова и его тело сразу распласталось на полу. Первый резко повернул голову налево, и его постигла участь второго. Ошметки он черепов псевдокрабов забрызгали меня с ног до головы, и терпкая вонь ударила в нос.

Я скривился от этого зловония и посмотрел налево, туда, куда хотел посмотреть первый псевдокраб: на фоне света в конце туннеля прорисовывался силуэт человека. Он быстрыми шагами шел ко мне, и звуки его тяжелых ботинок становились ближе. Мой спаситель подошел к поваленным псевдокрабам и пихнул первого ногой. Человек смачно харкнул на него, переступил тушу и стал передо мной, держа перед собой наготове пулемет. Это изувеченное шрамами лицо сложно забыть, а его костюм с экзоскелетом тем более - это был Томи Уилсон.

- Думаю, мой должок оплачен? - сказал он бесцветным голосом без интонаций, не меняя мимики лица.

Я улыбнулся и был на седьмом небе от счастья: меня спасли. Я не стал задаваться вопросом, как он здесь очутился. Мне только хотелось поскорее отсюда выбраться.

Томи достал тесак и стал резать путы, державшие меня на стене.

- Томи как ты здесь оказался? - спросил я, когда твердо стоял на земле.

- Стреляли, - пожал он плечами и побрел обратно.

Я тоже пожал плечами на его странный ответ, осторожно переступил через псевдокраба и побежал за ним. Его шаг был настолько быстр, что я еле за ним успевал и не заметил, что туннель вдруг закончился, и мы оказались в ночном лесу. Свобода! Тони резко остановился, как вкопанный, и произнес гортанным металлическим голосом непонятную фразу.

- Чего? - переспросил я.

Но он не ответил, а лишь приблизился ко мне и морда плевдокраба дыхнула на меня зловонием.

- Черт, - в сердцах выругался я и затрясся от ужаса.

Я продолжал висеть на стене, а псевдокраб ощупывал мою левую руку своими трехпалыми лапками. Понимания намерений псевдокраба никак не укладывалось в голове, со мной такого не может быть, это сон!

Псевдокраб вдруг вонзил тонкое жало чуть выше локтя, и я со всей четкостью понял, что сейчас лишусь по локоть руки. Я закричал, когда он сжал свои челюсти вокруг локтевого сустава моей левой руки, но не от боли, а от злости оттого, что даю себя калечить. Все, нет у меня больше руки, культяпка. Я до боли в скулах сжал зубы и по моим щекам полились слезы. Не так я хотел закончить свои дни. Как я мог такое допустить? Я с силой ударил затылком о стену, но почувствовал, как ударяюсь о что-то мягкое. Подушка, что бы мы не убили сами себя. Как мило с их стороны. Я безвольно опустил голову и заплакал от безысходности.

Меж тем псевдокраб отступил и сквозь слезы я увидел исходящие из моего живота трубки к яйцу. Понимание того, что это мой тонкий кишечник пришло позже, когда псевдокраб удалился: поднявшийся в туннеле сквозняк обдул эту трубку и меня пробил озноб. Вот так, нету больше Толика, висит он теперь на стене и херню какую-то кормит. Еще чуть-чуть и от меня останутся только важные органы для поддержания жизни в яйце.

В глаз нещадно ударил яркий свет. Я отвернулся и застонал.

- Он очнулся! - услышал я радостный голос Виктора.

Опять галлюцинация? Ну, пусть будет хоть так, теперь меня уже ничто не спасет. Только одно меня за беспокоило: разве в галлюцинациях есть боль? Голова болела так, как во время похмелья, после попойки до утра. Тело ломало так, словно я попал в автокатастрофу. И левая рука…

Я спохватился, еле открыл левый глаз и глянул на свою левую руку и облегченно выдохнул - она была на месте, просто онемела. Я поработал кистью, для улучшения циркуляции крови и с облегчением уткнулся голову обратно на мягкую подушку.

А вдруг это все-таки галлюцинации? Перед глазами плыл белый потолок, да и лицо Виктора было сложно узнать. Я попытался встать, но Виктор взял меня за плечи и уложил обратно.

- Не вставай, - сказал он, - тебе стоит еще немного отдохнуть.

- Что… - попытался я спросить, но язык онемел и не хотел слушаться.

Я размял язык и почувствовал во рту странный горьковатый привкус. Я попытался открыть глаза, но яркий свет встал на путь.

- Что случилось, - уже четче спросил я, но все равно не так как хотелось бы, и зажмурился.

- Не разговаривай, доктор запретил тебе говорить, - ласково сказал Виктор.

Доктор? Это точно галлюцинация. Какой к снорку в Зоне доктор? Болотный доктор, которого в глаза никто не видел? Бред. А что на это скажет Димка? Если это галлюцинация, он должен быть рядом.

- Дима, где Дима? - спросил я, заслонив рукой глаза и слегка приоткрыв их.

- Потом, Дима сейчас не сможет подойти, потом, - все так же ласково ответил Виктор.

Что потом? Я так и не понял.

Прикрывая глаза рукой, я смог, наконец, увидеть, где нахожусь. Я лежал на кровати с белоснежной постелью и был прикрыт одеялом. Комната кругом напоминала обычную комнату сельского домика. Выбеленные гашеной известью потолок и верхние половины стен. Нижние половины стен окрашены синей краской. Потолок перекрывала деревянная балка, с середины которой на проводе свисала одинокая лампочка. В дальнем верхнем углу висели иконы, прикрытые полупрозрачной занавеской. Слева от меня стоял старинный сундук с облупившейся краской, а поверх него горой громоздились сложенные тряпки.

Наконец глаза привыкли к свету, струящемуся из окна напротив, и я ясно посмотрел на Виктора. Тот смотрел сквозь меня и о чем-то думал.

- О чем думаешь?

- А? Не о чем, - быстро ответил Виктор и поежился. - Думаю, что дальше делать.

- Может, объяснишь мне, что случилось? - потребовал я твердо.

- Ты две недели под капельницей лежал, в бреду был, Димка до сих пор под капельницей, Коля пропал куда-то, сказал, что скоро вернется, да и деревня эта, бррр, - Виктор снова поежился.

Из сумбурного рассказа Виктора, я понял, что мы застряли в какой-то обитаемом селе, Димка где-то лежит под капельницей, а Николай смылся, кинув нас на произвол судьбы. И самое главное - это не галлюцинация.

Я захотел встать, но понял, что лежу совершенно голый и при этом чистый, как после душа. Покраснев, я покосился на Виктора:

- Где мои шмотки?

- Сейчас принесу.

Виктор встал и вышел из комнаты. И через минуту в комнату вошел совершенно мне не знакомый бородатый мужчина в синих джинсах и спецовке.

- Ну, как самочувствие? - кивнул он на меня своей черной с редкой проседью бородой.

- Тело ломит, голова раскалывается, - честно признался я.

- Ничего до свадьбы заживет, - усмехнулся он ровными рядами желтых зубов.

Тут вошел Виктор и положил у моих ног уже выглаженный мой костюм, и они вместе освободили комнату.

Я надел чистое нижнее белье, носки, штаны и обулся. И в таком полунагом наряде встал на ноги и… сел обратно на кровать - у меня закружилась головы. Только сейчас я почувствовал, насколько голоден и хочу в туалет. Чертыхнувшись, я встал медленнее и, опираясь о выкрашенную краской стену, вышел из комнаты. Я попал в такую же убранную комнату, но попросторнее, со столом у окна и застеленным красивым старомодным одеялом диваном у стены. Стоявшие тут же Виктор и бородач подхватили меня за руки. Они помогли мне выйти из хаты и посадили на деревянную лавочку во дворе. Свежий воздух меня немного взбодрил. Только яркий солнечный свет был еще нещаднее к моим глазам, чем в комнате.

- Где мы? - зажмурившись, посмотрел я на бородача. - Какой это населенный пункт?

- Буряковка.