"Сергей Валяев. Топ-модель" - читать интересную книгу автора

- Пожалуйста!
После чего кубарем скатилась с лестницы и выпала в наш дворик, залитый
утренним солнцем, как сковорода подсолнечным маслом. Я любила его. Двор
состоял из разных домов и домиков, соединенных друг с другом по кругу и с
одним выходом, защищенным чугунными вратами с вензелем "1888 г.". В глубине
находились сараюшки и пристроечки, обожаемые местечки для нас: там мы
играли в больницу, в пятнашки, в полеты на аэроплане и так далее.
Под старой абрикосиной стояла длинная лавочка, на коей сиживали с
полудня до вечера бабули, после, чуть ли не всю ночь, колобродила молодежь:
бренчали на гитарах, цедили местное винцо, смолили папироски и рассказывали
всякие небылицы. Шестнадцатилетние девчонки и пацаны казались нам очень
взрослыми, и мы ходили кругами, пытаясь обмануть время. Мамы нас гоняли от
лавочки, утверждая, что мы ещё на ней насидимся.
Словом, двор жил своей жизнью, и эта жизнь казалась мне жизнью на
солнечной стороне. Время испорченных людей и плохих обстоятельств ещё не
пришло, и поэтому чувствовала себя в гармонии со всем миром. Правда, иногда
странные люди без лиц приходили во сне, но быстро забывались.
Утренний дворик был пуст, только сапожник дядя Сеня, сидя на низеньком
табурете, вытукивал молоточком по старой обувки, надетой на металлическую
"ногу".
- А я еду в Геленджик, - сообщила с видом победительницы.
- Дело доброе, - отвечал сапожник. - А лучше в Париж. Знаешь, где
Париж?
- Знаю, - отвечала. - Мы в школе проходили. Там башня... Эхливая.
- Эфилевая, - поправил дядя Сеня. - Учись лучше и... в Париж.
- Не. Геленджик лучше, - говорила глупенькая патриотка в моем лице.
Сапожник усмехался в рыжеватые усы, ишь ты, задрыга какая, и ловко
забивал в пометки гвоздички, похожие на маленьких стальных солдатиков.
Потом мое внимание привлекли появившиеся братья Крюковы - они были
близняшками и все их путали: где Саша? где Паша? Лобастенькие, с
выбеленными чубчиками, коренастенькие и смугленькие от загара, они всегда
держались вместе. И считались малолетними хулиганами. Я держала с ними
нейтралитет, хотя иногда хотелось дернуть Сашу-Пашу за их чубчики. Зачем? А
вот хотелось и... все!
- Привет, - сказала им. - А я еду в Геленджик.
- Ну и что? - спросил то ли Саша, то ли Паша.
- А ничего, - выставила ногу в новых сандалетах. - Буду летать на
"американских горках", смотреть клоунов в цирке и кататься на большом
корабле. Вот!
- Ну и катайся, - равнодушно проговорил то ли Паша, то ли Саша. - А мы
пойдем бычков ловить.
"Бычков ловить" - и это вместо того, что восхититься моими будущими
праздничными радостями! Безразличие близняшек меня задевает и так, что я не
выдерживаю и резким движением рву их чубчики, как траву.
Сказать, что Сашу-Пашу хватил столбняк, значит, ничего не сказать. От
боли они сморщились, уставившись на мои руки, где топорщились белесые
волосики. Я тоже с изумлением глазела на трофей, не осознавая до конца, что
нарушила нейтралитет. И теперь братья имеют полное моральное право лупить
меня при каждом удобном случае.
Взвизгнув от этой мысли, я зашлепала к подъезду, меся утренний воздух