"Сергей Валяев. Экстремист" - читать интересную книгу автора

Многое. Особенно, если это время прошло в дискуссиях с упоминанием нашей
всеми любимой "матушки". Друзья-товарищи заехали за мной и мы рванули в
Ливадию, где находилась моя старенькая дача, удобная во всех отношениях.
- Сашок, - лез с лобызаниями маленький и плюгавенький Резо по прозвищу
Хулио. - Ты все такой же! У параши цвет лица меняется в лучшую сторону, да,
Никитушка?
Сдержанный Никитин, похожий на чеховского учителя словестности,
согласно кивал головой, улыбаясь мне, как тульский праздник на дне города.
Если бы я не знал своих товарищей, обиделся. А так лишь хлопнул
крякающего Резо по загривку, заявив, что скоро мы все окажемся у параши
мирового жандарма, роль которого нынче с успехом выполняет USA.
- Это точно, - согласились друзья. - Надо дать по сусалам любителю
минета, а то дождемся от него большого привета и бомбы "А".
- Бомбы "А"? - не понял я.
- Атомной чушки, Алекс.
- А у нас что? Чушки кончились?
- Да, вроде нет.
- Тогда в чем дело?
Боевые приятели посмеялись: ещё один утопист, мечтающий сбить ядерными
зарядами земной шарик с орбиты. Но делать что-то надо? А не лучше найти на
Тверской молоткастенькую шлюшку и запустить её в USA-Белый дом, как это уже
однажды случилось в истории дружбы двух народов.
- То есть вы хотите сказать, что соса Моника наш агент? - удивился я.
- А то, - самодовольно ответили приятели. - Контора работает.
Я не поверил. И зря. Оказывается, ныне знаменитую на всю планету
губастенькую минетчицу удалось взять на прихват некой богатенькой мадам
Мата Грунвальдберг, прибывшей якобы из Одессы-мамы. На самом деле Мата была
наша Катенька Епцова из спецотдела "R", разрабатывающего самые деликатные
международные проблемы.
- Ну вы, ребята, даете, - сказал я, когда узнал подробности операции
"Овальный кабинет". - Теперь понятно, почему клиент звереет и готов весь
мир разорвать на куски.
- Ты о чем, Селихов? - не поняли меня.
Я объяснил: сработано топорно. Думаю, ЦРУ доказало своему
главнокомандующему, что его подставили, как папика на Тверской,
подцепившего украинский AIDS. И теперь от обиды за излишнюю доверчивость
он, Б.К., готов рвать и метать. И потом: ему никто не дает и не берет. Быть
властелином мира и страдать от полового воздержания. Да проще развязать
Третью Мировую, чем стать импотентом или онанистом.
- Алекс, ты всегда был экстремистом, - сказали на все это мои друзья.
- И без тебя тошно. Лучше скажи, чем мы будем заниматься?
- А я откуда знаю? - удивился. - Орехов только намекает, а на что, я
не понял.
- А ты всегда был тупой, - снова закрякал Хулио, маленький, повторюсь,
плюгавенький и ужимками похожий на мультипликационного человечка
неопределенной национальности.
- Сам такой, - находчиво отвечал, мелкими ударами зажимая приятеля в
угол сидения; тот заблажил, прося пощады.
- Ну как дети, - заметил Никитин, крутящий баранку джипа. - Куда
поворачивать, паразиты? Я забыл.