"Сергей Валяев. Провокатор" - читать интересную книгу автора

подозревал!.. Нет, можете оставаться... Но, черт возьми, бесплатных
предательств не бывает, друг! Не бывает!.. И прекратите жрать вишню, товарищ
из Главреперткома! Вы не на палубе своего бр-р-роненосца... Хотя если вы
считаете, что это палуба, то, пожалуйста, как говорят в южном городе
Хер-р-рсоне, чтоб вы подавились!
- Вы!.. Вы!.. Кто вы такой, чтобы...
- Я?! Я - гений! Я - Бог!.. Я из вашей, тьфу, пьесы сотворил шедевр!..
А вы, товарищ, жрущий вишню, что вы?.. Вы меня предали!..
- Это неправда.
- Правда! - взъярился М., подогреваемый любопытством актеров. Слабость
у него была играть на публику, им уважаемую. - Я все знаю! Потому что я -
Бог!.. Не-е-ет, пусть я буду даже червь! Но я не есть хамелеон!..
Товарищи-товарищи, хотите увидеть хамелеона - так не ищите, он перед вами!..
Но представим, товарищи, такую ситуацию: это земноводное старалось незаметно
скользнуть в камнях и травах, усердно, знаете, меняло окраску, обретало все
цвета и полутона радуги и встретило... Угадайте кого?.. Нет, не угадаете?..
Оно встретило орангутанга-дальтоника! Представляете?.. Ор-р-р-рангутанга!..
Дальтоника!.. - И М. дико и страшно захохотал, его рвало смехом, он бился в
конвульсиях. И на глазах у него от смеха были слезы.
Военмор невозмутимо поднялся на сцену. И стал, подлец, говорить речь о
том, что он, дескать, дружил с режиссером М., пока ему на него не наболтали,
и теперь его, драматурга, облыжно оскорбляют. Ну ничего - он флотский. Он
все выдержит. Он - как стальная обшивка корабля. А вот он, режиссер М.,
который своими спектаклями... да-да... оскорбляет зрителя.
- Что-о-о?!
- Да-да, - отвечал Военмор; внизу, в рядах кресел, он видел
несчастного, раздрызганного человека. А ведь когда-то он его боготворил.
Ходил за ним как пес. Но, к счастью, времена меняются. На данный текущий
момент победила политика индустриализации и сплошной коллективизации. Но
товарищ Сталин предупреждал: борьба далеко не кончена. Хотя враги разбиты,
но остатки их идеологии живут и нередко дают о себе знать. Нет! М. - не
враг, однако налицо его политическая несостоятельность как идеолога. Так
вот, - продолжал военный моряк, - товарищи оленеводы приехали оттуда, где
Великий Ледовитый океан, где холодно круглый год... Что вы сделали с
товарищем Гоголем?.. Они ничего не поняли, хотя это образованные и передовые
товарищи оленеводы. И я должен поставить вас в известность: они написали
письма ЕМУ...
- Кому?
- И знаете, что ОН сказал? ОН сказал: нужен был приезд товарищей из
Чукотки, чтобы нам понять, чем занимается под самым нашим боком театр,
бывший революционный... И я так скажу...
- Молчать, черная сотня! - взревел М. - Что вы понимаете в театре?
- Все! Все мы понимаем в театре. Вот вы поставили спектакль о Франции.
Но где, спрашивается, в этом спектакле Парижская Коммуна? Где гарибальдийцы?
Где, наконец, чернокожие сыны республики, ожидающие освобождения?!
- Что?! - заорал М. - Чернокожие сыны?! Сигизмунд?! Ну-ка сюда этих
сынов черножопых, мать вашу, ждущих свободы!!!
Из оркестровой ямы, точно из тартара, полезли негры с огромными
бухающими барабанами. Появляются актеры в пестрых шутовских одеждах; шумно
пляшут вокруг Военмора - тот вроде даже стреляет вверх из револьвера: е!