"Арминий Вамбери. Путешествие по Средней Азии " - читать интересную книгу автора

переезда. Тонкий древесный ствол, выдолбленное нутро которого было в полном
беспорядке заполнено пассажирами, мешками с мукой и прочим имуществом, в
любой момент грозил пойти на дно, и нам просто повезло, что все мы сухими
взошли на борт судна. У туркмен имеются три вида судов: а) кезебой, с одной
мачтой и двумя парусами, большим и маленьким, которое они большей частью
употребляют для грузовых перевозок; б) каюк, с одним парусом, быстроходное
судно, употребляемое при их разбойничьих набегах, и в) теймиль, уже
упомянутая лодка. Судно, предоставленное Якубом в наше распоряжение, было
кезебой, оно доставило с острова Черекен [Челекен] на побережье Персии
нефть, смолу и соль и теперь возвращалось к родным берегам, нагруженное
фруктами.
Так как из-за отсутствия палубы все места были одинаковы, каждый сел
там, где первым нашел себе удобное местечко, но Якуб заявил нам, что это
помешает его действиям. Поэтому, взяв свой багаж и сумки с провизией, мы
сели в два ряда вплотную друг к другу, как сельди в бочке, так что середина
судна осталась свободной, и он с двумя своими товарищами мог свободно бегать
взад и вперед. Наше положение, как легко себе представить, было не из
приятных; днем было еще терпимо, а ночью, когда сон валил сидящих налево и
направо, стало просто ужасно; приходилось по целым часам выносить тяжесть
сладко храпевшего хаджи. Часто на меня обрушивалось сразу двое спящих:
справа и слева, и хотя я безмерно страдал, но не осмеливался будить их,
потому что это считается большим грехом.
В полдень 10 апреля 1863 г. благоприятный западный ветер надул наши
паруса и со скоростью стрелы погнал суденышко вперед. Слева от нас была
узкая коса, справа - густо поросшие лесом, доходящие до самого моря горы,
где возвышается замок Эшреф, построенный шахом Аббасом^26 , величайшим
государем Персии. Прелесть нашего плавания еще более усиливалась благодаря
великолепной весенней погоде, и, несмотря на тесноту, я был в прекрасном
расположении духа. Я мог бы предаваться мыслям о том, что сегодня покинул
персидский берег и тем самым последнюю точку на земле, где было еще возможно
раскаяние, но нет, ничего подобного не приходило мне в голову. Я был твердо
убежден, что мои товарищи по путешествию искренне преданы мне и что с ними я
готов встретить любую опасность.
К вечеру наступило безветрие, мы бросили якорь недалеко от берега, и
нам разрешили по очереди приготовить чай на маленьком судовом очаге. У меня
в поясе было спрятано несколько кусочков сахара, я пригласил Якуба и угостил
его миской сладкого чая. К нам подсели Хаджи Салих и Султан Махмуд. Молодой
туркмен разговорился и стал рассказывать об аламане, как называют туркмены
свои разбойничьи походы, излюбленную тему разговора у этого народа. Он вошел
в азарт, его и без того *[41] *горящие глаза своим блеском соперничали со
звездами, ему очень хотелось рассказами о битвах с шиитскими еретиками
заслужить похвалу у суннитских мулл, за которых нас считали; он говорил, что
многих уже взял в плен. Мои спутники скоро начали дремать, я слушал его
дольше всех, он ушел только около полуночи. Перед уходом он рассказал мне,
что Нурулла просил его провести меня как гостя в палатку Ханджана,
туркменского предводителя, и Нурулла прав, ибо я не такой, как остальные
хаджи, и заслуживаю лучшего обхождения. "Ханджан, - сказал мне Якуб, -
аксакал (глава) могущественного племени, и еще при его отце ни один дервиш,
хаджи или чужеземец не смел пройти через Гёмюштепе, не попробовав его хлеба
и воды. Он, конечно, тебя хорошо примет, так как ты из далекого Рума