"Карел Ванек. Приключения бравого солдата Швейка в русском плену." - читать интересную книгу автора

у тебя такая хорошая жена. Честное слово, Пепик, я бы дал пятьдесят крон,
если бы мог ее похлопать по заднему месту". И с тех пор, когда они шли
вместе, так ни о чем другом не говорили, как только о том, как похлопать
по ватным подушкам. Беран, бывало, только и жужжит: "Знаешь, Пепик, ведь
только похлопать, и я с радостью дам пятьдесят крон". Голечек сказал об
этом жене, а она отвечает: "Он, наверное, старый развратник, раз у него
такие мысли. Но я думаю, что нужно ему разрешить. Ведь за пятьдесят крон я
куплю себе новое платье, а от того, что он похлопает, меня не убавится. Но
ты поставь ему условие, что ты будешь смотреть, - они, эти мужчины, не
удовлетворяются одним супом и, только попади им ложка в руки, захотят
целый обед".
И вот, когда Ферда Беран надоел приятелю со своими разговорами о том, чтоб
похлопать, Пепик Голечек сговорился с ним на воскресенье после обеда, но
условился, что он на все это будет смотреть через стеклянную дверь в
кухне, чтобы в случае необходимости прийти на помощь, а Беран, в свою
очередь, уговорился, что на Эмме будет только нижняя юбка. Вот в
воскресенье приходит Беран к Голечкам; Эмма сидит в комнате в черной
нижней юбке, а Голечек смотрит в дверь на нее. Беран входит, садится на
диван, притягивает Эмму к себе левой рукой, обнимает за талию, а правой
рукою гладит ее полушария. Пять минут левой, пять минут правой и снова
наоборот. Она краснеет, Голечек сидит как на иголках. Так прошло три
четверти часа. Голечек наконец врывается в комнату и орет во все горло:
"Будет уж, давай пятьдесят крон!" А Ферда Беран посмеивается, заложив руки
в карманы, и говорит: "Это неправильно. Я еще этот милый дорогой задочек
не похлопал. Ты и сам видел, что я его только гладил". Вот это, братцы,
случилось в Розделове, возле Кладна, поэтому нельзя от меня требовать,
чтобы я сразу договорился с дворцовой дамой в Петрограде, чтобы я говорил
с нею о современном драматическом искусстве, когда она, может быть,
какая-нибудь эскимосская баронесса с Северного полюса!
После этого разговора Швейк важно осмотрел русских солдат, прохаживавшихся
перед сараем с длинными ружьями на плечах, и озабоченно произнес:
- Нам надо лучше учиться говорить по-русски. Иначе может получиться
скандал. Главное, братцы, не говорите никому, кто ходит с серебряными
погонами: "...мать".
- А тебе чего надо? - спросил его русский солдат, услышавший последние
слова Швейка. - Курить хочешь? Вот тебе махорка!
При этих словах он вынул из кармана маленький пакетик и высыпал что-то на
ладонь Швейку. Затем отошел.
Швейк, не понимая ни слова, с удивлением смотрел на оставшиеся у него на
ладони зерна, похожие на крошеную рисовую солому. Швейк, капрал и другие
пленные смотрели на загадочные семена, которые, очевидно, должны были для
чего-то предназначаться, но никто не знал, что с ними делать.
- Для еды это не годится, - заметил Швейк, кладя щепотку зерен на язык, -
жжет, как черт.
- Возможно, это порошок от вшей, - предположил капрал. - Воняет, как от
пса. У них тут все не так, как у нас.
- Это, наверное, русский чай, - вмешался другой пленный. - Вон из того
котла они наливают горячую воду, но перед этим что-то сыплют в чайник.
Насыпь немножко в чайник, а я пойду за кипятком!
Швейк ссыпал порошок с ладони в чайник, и пленный вышел из сарая. Русский