"Константин Ваншенкин. Армейская юность " - читать интересную книгу автора

Предлагаемые читателю "Короткие заметки" и есть, на мой взгляд, нечто
вроде таких армейских рассказов, - здесь часто нет последовательного
повествования, порой это ответ на чей-то вопрос, порой реплика. В их
краткости и одновременно подробности - их смысл.
И конечно, это лишь малая часть того, что увидено и пережито.

Карантин

Лейтенант, сопровождавший нас от военкомата, подошел к воротам, часовой
вызвал дежурного, нам снова - в который раз - сделали перекличку, и вот мы
вошли во двор, в просторный двор военного училища с множеством казарменных
зданий. Бросился в глаза огромный плакат на стене: "Если ты любишь Родину -
учись на отлично!" Это звучало знакомо, по-школьному.
Мы любим Родину, мы будем стараться.
Вошли в большой барак, по стенам нары в три этажа. Выстроились
посредине - в пальто, в ватных стеганках-фуфайках, в тулупах, на ногах
валенки, бурки, сапоги, штиблеты. Разношерстная компания. На плечах мешки -
"сидора". Появился старшина, разбил нас, как стояли, на взводы и отделения,
выделил дневальных, указал каждому взводу его нары. Мы взгромоздились на
дощатые нары, дневальные пошли за дровами, долго растапливали печку.
Стемнело. Стало очень грустно. Не хотелось верить, что эта жизнь - надолго.
Если бы сразу кто-нибудь твердо сказал, что служба будет продолжаться четыре
года, это было бы тяжелейшим ударом. Думалось, что все закончится гораздо
быстрее. Мы лежали и думали. Мы мечтали о том, как вернемся домой.
Это было время окружения немецких войск под Сталинградом. Впереди еще
были многие великие битвы, но перелом в войне уже произошел.
Вечером прибыла другая команда, потом еще. Лишь один парень,
сержант-летчик, присланный в училище из госпиталя, был немного старше нас.
Он пел "Землянку" и подробно рассказывал о своем романе с медсестрой, О, эти
рассказы! Может быть, была в них и правда, но большей частью были они
выдуманы. А мы о девушках почти не говорили. Воспоминания, мечты и разговоры
в первый год службы были только о еде. Это потом пришли задушевные беседы
обо всем на свете - когда мы стали настоящими солдатами.
Правда, однажды веселый и нагловатый курсант Володька Замышляев, увидав
у меня крохотную девичью фотографию, попросил посмотреть. Он долго глядел
сквозь кулак и, возвращая карточку, сказал грустно: "Нужная девка!" - и
уточнил: "Ценная девка!" Я был очень горд.

Казарма

Кончился срок пребывания в карантине, вновь прошли мы всякие комиссии -
медицинские и мандатные, - потом баня, где в одном предбаннике сняли с себя
все, что было на нас штатского (вернее, все, что осталось, ибо многое
ухитрялись продать на базарчике за училищем), а в другом надели зеленые
гимнастерки, синие диагоналевые брюки, шинели и шапки, обули великую роскошь
по тому времени - яловичные сапоги. И вот мы уже курсанты.
И вот мы уже попали в рамки стального распорядка военного училища.
За окнами еще темно - играет труба. Первый сигнал - повестка, за
пятнадцать минут до подъема. Это сигнал для младших командиров, чтобы они
успели одеться и следить за подъемом. Потом - подъем! Труба - и крик