"Константин Ваншенкин. Авдюшин и Егорычев " - читать интересную книгу автора

затвора. Это нужно было сделать очень медленно, только тогда это можно было
сделать бесшумно.
А в голове стучало: "У, суки, у, суки!"
Немец кончил бриться и вытер бритву.
Николай отвел затвор до отказа и двинул его вперед.
Немец взял плоский флакон, вытряхнул из него на ладонь немного
одеколона и растер лицо.
Пружина магазинной коробки подала патрон вверх, гильза вошла в чашечку
затвора, Николай толкнул затвор вперед, вогнал патрон в патронник и закрыл
затвор.
Немец надел мундир и стал расчесывать на пробор волосы. Николай
совместил мушку и прорезь прицела на уровне лба немца. Палец потянул
спусковой крючок, боек клюнул капсюль, воспламенился порох, и пуля ударила
немца между глаз.
Теперь Николай щелкнул затвором - выбросил стреляную гильзу и дослал
новый патрон, то есть мгновенно сделал то, на что у него перед этим ушло
столько времени. Несколько секунд он ждал, но никто не появлялся, и он стал
отползать назад, пролез под жердиной и оказался в березнике.
- Молодец! - сказал Музыкантов. - Орел! - А если бы там еще немцы
были? - спросил кто-то.
- Еще бы двух-трех положил! - ответил Николай твердо.
- Правильно! - Музыкантов встал. - Пора нам в бой вступать, а то
забудем скоро, что бойцы. Нечего ждать, пока к своим выйдем.
Как птицы, что весной тянутся на родину - любой ценой, сквозь
запоздалые метели и ранние грозы, домой, домой, - так и они шли по лесам и
болотам, голодные, заросшие, оборванные - к своим, к своим! - держа оружие в
порядке, храня в нагрудных карманах красноармейские книжки, партийные и
комсомольские билеты.
Почти все они только недавно узнали друг друга, и они не говорили о
минувшем, мысли их были устремлены вперед, их объединила одна цель - выйти
из окружения.
Белобрысый боец - его фамилия была Фетисов - стал доставать сапог из
мешка: рана на подъеме засохла, можно было попробовать опять обуться.
Николай увидел у него в мешке желтые бруски.
- Что это у тебя, мыло?
- Тол. Музыкантов вскинулся:
- Сапер! И запалы и шнур есть?
- Есть.
Николай закипятился, но уже миролюбиво:
- Почему молчал, гад?
- Так никто не спрашивал.
Они вышли наконец к шоссе. Облюбовали мостик, небольшой, но не будет
такого - не проедешь. В сумерках Фетисов поставил заряды, прикрутил толовые
шашки, протянул бикфордов шнур, вопросительно посмотрел на Музыкантова.
- Давай! - кивнул тот.
Фетисов вынул спички из непромокаемого маленького мешочка, чиркнул -
при этом звуке Николаю страшно захотелось курить.
- Ложись!
Николай лег и, уткнув лицо в ладони, ждал, как ему показалось, слишком
долго. "Шнур, наверно, попорченный", - подумал он и только хотел поднять