"Константин Ваншенкин. Во второй половине дня " - читать интересную книгу автора

но тут же улыбнулся: - Ну ладно, это уж слишком"... Он приехал сюда на
свидание с прошлым, и оно незримо присутствовало в нем, но сила его
воздействия уже притупилась. Настоящее - всегда между прошлым и будущим, и с
двух сторон они бросают свой свет на настоящее. И свет прошлого кажется
более четким, ясным. А на самом деле это не всегда так. И свет будущего
бывает острее, пронзительней, резче, особенно, когда всерьез ждешь и хочешь
чего-то.
Он приехал сюда на свидание с прошлым. Встреча с этой женщиной как бы
соединила для него прошлое и будущее. Прошлое, где он был молодым, и
будущее, о котором он сейчас не знал ничего.
Он знал о другом будущем, знал твердо и видел его явственно: это был
утвержденный проект, жара, машины, материалы, и его люди, которых он так
хорошо знал и с которыми вместе прошел и сделал уже немало, и контуры домны,
и бессонница, и тот белый теплоход, что ломал сейчас океанскую воду, - это
было его будущее, ради этого он и жил на земле.
До катера было еще время, они прошли по городу и рассматривали второй,
стоящий в стороне от реки собор Введенского монастыря, красно-белый,
кирпичный, более помпезный, чем тот, белый, Благовещенский,
водогрязелечебницу и рядом озеро, откуда прямо ведрами берут грязь, и домик,
где некогда жил сосланный молодой, никому не известный Джугашвили.
- Смотрите, какое объявление!

"ВОЛК - БИЧ ДОМАШНИХ И ДИКИХ ЖИВОТНЫХ.

Областной конкурс по истреблению волков.
ПЕРВАЯ ПРЕМИЯ - за наибольшее количество истребленных
волков, но не менее семи - 125 рублей.
ВТОРАЯ - не менее пяти - 90 рублей.
ТРЕТЬЯ - не менее трех - 50 рублей, 125 рублей - за
уничтожение логова - волчицы и не менее четырех волчат.
Кроме премий, за каждого уничтоженного волка, вне
зависимости от его пола и возраста, выплачивается
госвознаграждение - 50 рублей.
Включайтесь в конкурс по уничтожению волков".

- Как интересно!
- А что, - сказал он, - можно бы остаться, купить ружье и включиться в
конкурс.
Они шли к пристани, освещенные осенним солнцем, и все это было
нереально, невозможно, необъяснимо. "Неужели я только позавчера приехал из
Москвы? Правда, как мираж. Ничего не скажешь..."
Опять они сидели в тесном салоне речного трамвая, друг против друга,
касаясь коленями, было тепло и клонило в сон, а снаружи, очень близко, почти
на уровне окна, пролетала выпуклая северная вода. Катер подходил к
пристаням, то на одном берегу, то на другом, и в салон все больше набивалось
народу, видно, на палубе стало совсем уже холодно. Рита задремывала, а
временами поднимала голову и взглядывала на него, виновато улыбаясь.
Вечерело. Внутри стало совсем темно, но электричества не зажигали, а за
окном долго еще горели краски холодного северного заката.
С одного борта катера бежала яркая, окрашенная красным, будто