"Константин Ваншенкин. В мое время" - читать интересную книгу автора

сам Фадеев. Предложивший и проиграл.
Вообще представлять Пастернака эдаким интеллигентским слабаком - по
меньшей мере легкомысленно. Он был крепок физически, много возился на
огороде, купался до первого льда. Однако подозреваю, что в обоих упомянутых
случаях на его стороне имелось определенное дополнительное преимущество, ибо
его соперники скорее всего не были совершенно трезвы.


* * *

В. Маяковский об А. Жарове: "...наиболее печальное явление в
современной поэзии. У него - ни одного собственного слова. Он даже хуже, чем
О. Мандельштам" (А. Крученых. "Наш выход". К истории русского футуризма. RA.
М., 1996). За упоминанием Мандельштама в таком контексте чувствуется не
только желание поострить, но и определенная задетость. Одна из бед
Маяковского была, думается, в том, что его окружало немало заурядных, но
"своих" людей, смотревших ему в рот и ловивших каждую его, в том числе
сомнительную, остроту.
И другие воспоминания: "Вечер Мандельштама в Политехническом. Осип
Эмильевич давал ответы на записки спокойно и точно. Но вот он прочитал: "Как
относитесь Вы к Маяковскому?" Наступила пауза, и пауза злая. Никто не
сомневался, что Мандельштам не будет лгать. И похоже было, что Мандельштама
"срезали". Вдруг неожиданная реплика Мандельштама: "Маяковский - точильный
камень нашей поэзии". Овации, которыми аудитория встретила эти слова, можно
сравнить только с победой чемпиона на трудном матче. Однако действие оказали
не только сами слова, но и как они были сказаны. Резкое ударение на словах
"точильный камень" прозвучало как неоспоримое решение вопроса" (Е.
Осьмеркина-Гальперина. "Мои встречи". "Наше наследие", VI, 1988).
В этом заочном поединке благородным чемпионом действительно предстает
Мандельштам.


* * *

Вот как сказано у Ю. Олеши: "Илья Сельвинский великолепно описал тигра.
Морда тигра у него и "золотая", и "закатная", и "жаркая", и "усатая, как
солнце". (Солнце, глядите, "усатое". Вот молодец!) Он говорит о тигре, что
он за лето "выгорел в оранжевый", что он "расписан чернью", что он "по
золоту сед", что он спускался "по горам", "драконом, покинувшим храм", и
"хребтом повторяя горный хребет". Описывая, как идет тигр, Сельвинский
говорит, что он шел, "рябясь от ветра, ленивый, как знамя", шел "военным
шагом" - "все плечо выдвигая вперед"...
"Ленивый, как знамя", это блистательно, в силу Данте".
Сейчас так уже не восхищаются. Какая потребность похвалы, необходимость
восторга, - у хвалящего!


* * *

В 1967 году в одной из московских районных библиотек состоялась