"Энтони Варенберг. Наследие мертвых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

красавицу-жену. А Донал Ог обрел в его лице не просто зятя, но соратника и,
что еще важнее, почти сына, словно взамен того самого когда-то умершего и до
сих пор наполнявшего отцовское сердце глубокой скорбью мальчика. Чем луча он
узнавал Тариэля, тем выше ценил его, хотя и редко выражал свои чувства в
словах похвал. Что касается Дары, она была полностью поглощена своим
супругом, сделавшись идеальной женой, а чуть позже и матерью. Конгур
появился на свет через полгода после свадьбы. Нетрудно было догадаться, что
молодые люди стали близки, не дожидаясь ни чьего соизволения, но это
обстоятельство Донала Ога не смутило. В своем внуке он души не чаял. И когда
вслед за Конгуром появилась Джахель, подумал, что это, наверное, и есть то,
что принято называть счастьем. Донал Ог любил говорить, что настоящий
мужчина - это мозги и мускулы. Тем и другим Тариэль обделен не был. Донал Ог
имел все основания считать, что его дочь сделала прекрасный, достойный
выбор, и даже гордился тем, что ее не остановили никакие предрассудки. Пусть
безродный и почти нищий, Тариэль оказался стократ предпочтительнее отпрысков
знатных семейств, прежде увивавшихся за Дарой и отвергнутых ею.
Разумеется, идеальных людей не бывает. Время от времени за Тариэлем
водились кое-какие грешки, но на это Донал Ог, сам будучи мужчиной в полном
смысле слова, смотрел сквозь пальцы: Тариэль знал, как замести следы своих
похождений и ни чем не оскорбить и не ранить чувства Дары. Если же та все же
о чем-то и догадывалась, то, в свою очередь, и виду не подавала, им для
этого достаточно сил и мудрости. Трудно было бы разумной женщине в здравом
уме требовать от этого образца мужского совершенства, способного как щедро
дарить, так и внушать любовь к себе, абсолютной верности, и
Дара была к нему снисходительна, ибо не сомневалась: душа Тариэля
принадлежит ей одной. С ним она, кроме всего прочего, обрела воплощение
своих мечтаний. Он стал ей не только мужем и отцом ее детям, хотя и этого
казалось вполне достаточно. Но их с самого начала связывало то, что столь
неудержимо влекло Дару прежде. Ибо в течение той самой седьмицы, затраченной
им когда-то на ее поиски, Тариэль... танцевал с нею! О да! Он очень быстро
догнал ее тогда, но не потребовал немедленного возвращения, не угрожал и не
применял силу. Наоборот, он сам на время вернулся к прежнему ремеслу,
раскрыв Даре множество доселе неведомых ей секретов. Он выступал вместе с
нею, и эта чудесная пара неизменно собирала толпы желающих полюбоваться их
искусством и щедро вознаградить за него.
Потом, уже вступив в брак, Тариэль и Дара одну-две седьмицы в течение
года посвящали тому, чтобы, покинув свой дом и налаженную жизнь, вдвоем
отправиться в свое маленькое захватывающее путешествие, по городам и
селениям, превращаясь в бродяг-артистов. Это было их секретом. Никем не
узнанные, ибо кому могло бы прийти на ум, что две знатные титулованные особы
предаются подобным развлечениям, они давали одно-два представления в день и
чувствовали себя при этом совершенно счастливыми, при том что все это время
жили только на то, что удавалось таким образом заработать, ночевали где
придется, а о еде порой и вовсе забывали. В двух бедно одетых танцовщиках и
не определить было графа и графиню, которые в остальное время были
украшением бельверусского высшего света...
И сам Тариэль очень высоко ценил свою жену, в его отношении к ней было
все - и бесконечно нежная любовь, и восхищение, и глубокое уважение. Пожалуй
более идеальной пары было не сыскать, они без слов понимали друг друга, и
случалось, когда один начинал какую-то фразу, другая продолжала ее, как свою