"Энтони Варенберг. Наследие мертвых ("Конан") " - читать интересную книгу автора

собственную. При появлении Тариэля глаза Дары вспыхивали и сияли, как
звездочки, а он обожал носить свою маленькую и казавшуюся такой хрупкой жену
на руках. И не время, ни сила привычки, казалось, не имели никакой власти
над их чувствами - годы шли, а эти двое не могли до конца насладиться друг
другом, точно в первый день после свадьбы. Это был во всех отношениях
счастливый союз.
Дара приложила немало усилий, чтобы помочь Тариэлю преодолеть
казавшееся непобедимым косноязычие. Она терпеливо учила его, взрослого
человека, говорить нормально. Тариэль и сам никогда не прекращал бороться со
своим досадным недостатком - по сравнению с тем, что прежде слышал Конан,
его речь стала значительно более внятной, однако Дара сотворила почти чудо.
Он перестал бояться открывать рот в ожидании неизбежной неудачи и делать
долгие паузы перед каждым последующим словом, даже если приходилось говорить
при большом скоплении людей или вести непринужденную светскую беседу.
Если между ним и Дарой и были какие-то секреты, то они касались
исключительно сотрудничества Тариэля с тайной охраной. Но ведь и Донал Ог не
посвящал дочь в свою деятельность. Дара всегда знала, что отец никогда не
превращает свои планы в предмет досужей болтовни и обсуждения в кругу семьи,
и так же поступал Тариэль. Если бы она могла хотя бы смутно догадываться,
какие поручения отца доверено выполнять ее мужу, это стало бы для Дары
источником непрекращающиеся тревоги за него. Но о том, что в
действительности совершает Тариэль, знали только два человека: он сам и
Донал Ог, который пристально пригляделся к своему зятю и обнаружил у него
немало бесценных способностей. Чтобы не потерять форму, Тариэль ни на день
не давал покоя своему гибкому телу. Новоявленный родственник не раз видел,
как тот отрабатывает удары мечом, бросает ножи или просто ходит на руках.
- Неплохо, Тариэль, - одобрил Донал Or. - А что еще ты умеешь?
- О, многое, - воодушевился тот. - Мое прежнее ремесло танцовщика
требует владения множеством навыков и немалой выносливости. Но, может, ты
полагаешь, что теперь мне как графу не пристало изображать из себя обезьяну?
Но когда я у себя дома, меня никто не видит, и...
- Вот и пусть не видят, - сказал Донал Ог. - Нет, я тебя не осуждаю,
наоборот, восхищен и думаю, что это самое прежнее ремесло может тебе весьма
пригодиться. Тебе и мне. Хотя я, пожалуй, не вправе рисковать тобой. Если с
тобой что-то случиться по моей вине, это будет подло по отношению к Даре.
- Прошу тебя, - воскликнул Тариэль, - не отказывайся испытать меня! Я
моту меняться, как того требует ситуация, при желании становиться кем
угодно, чем угодно, принимать любой облик, усвоить чужие манеры, быть
незримым, оставаясь у всех на виду, проникать в самые узкие щели. На любой
высоте я чувствую себя не хуже кошки, и запертых дверей для меня не
существует. Я был канатоходцем, жонглером, человеком-змеей...
- И гладиатором, - добавил Донал Ог. - Мне как воздух нужен такой, как
ты, сынок. Дай мне подумать. Я не должен принимать поспешных решений.
Но Тариэль уже знал, что в конце концов добьется желаемого.
Действительно, Донал Ог, поразмыслив, начал вводить его в курс дела.
Тариэль с его незаурядным живым умом и способностью легко обучаться всему
новому, вникая в суть его деятельности очень быстро.
В то время Бельверус напоминал гигантский котел, в котором беспорядочно
смешивались самые разнообразные культы. Кхитайские, вендийские, стигийские
боги и демоны овладевали душами и умами тысяч людей. Прорицателей,