"Энтони Варенберг. Дева Лорэйда ("Конан") " - читать интересную книгу автора

твоего, как ты говоришь, брата! Я тебе не Мантихор, со мной твоя игра не
сложится.
- Не будь так в этом уверен, - произнесла Лорэйда бешеным, свистящим
шепотом, и ее пальцы сомкнулись вокруг запястий Конана, как стальные обручи.
Ого! Киммериец даже не подозревал, что женщина - любая женщина, даже
такая необыкновенная, как Лорэйда, - может быть наделена силой молотобойца.
А это было именно так. Он попытался освободиться, изумленный сверх всякой
меры, но еще не испуганный, однако не тут-то было. Время слов закончилось.
Лорэйда молча, со стиснутыми от напряжения зубами, подтолкнула его в сторону
огромной постели, почти тонувшей во мраке. Столь тесная близость ее
разгоряченного тела сводила с ума, лишая остатков здравого смысла и
осторожности. В двадцать зим трудно, почти невозможно противиться властному
зову природы, и сейчас Конан одновременно боролся и с Лорэйдой, и с самим
собой. Что-то было до ужаса не так, неправильно. На какой-то миг он позволил
ей - и зверю в себе - одержать верх, жаркие губы Лорэйды почти слились с его
ртом, но именно тут Конан понял, в чем дело.
Запах. Да... У него было очень много женщин, самых разных, юных и не
очень, красавиц и едва ли не дурнушек, простолюдинок и знатных особ, и уж
что-что, а какой аромат исходит от изнемогающей от желания подружки,
киммериец знал лучше некуда. Так вот запах Лорэйды никак не походил на
обычный.
А она, между тем, все-таки впилась в его рот, глубоко просовывая жадный
язык, и в неистовстве уже рвала рубаху на его груди, нависнув сверху - ибо
Конан даже не понял, в какой момент оказался распростертым на постели. Все
его естество требовало одного - немедленно сдаться, и в голове не оставалось
ни единой мысли. Золотые волосы Лорэйды струились по его лицу в точности
так, как он совсем недавно мечтал, но...
От нее пахло кровью и смертью. Даже не своей - чужой.
- Эй, полегче, - согнув ногу в колене, Конан вроде бы не слишком сильно
пнул ее куда-то в низ живота, и Лорэйда вдруг издала вопль негодования и
боли. Ее лицо исказилось и покраснело, хватка заметно ослабла.
- Ах ты ж... - поток витиеватых ругательств с рычанием вырвался из
глотки Конана, доводившее до безумия желание моментально сменилось
ослепительной яростью. - Ну, тварь, мразь поганая, я же тебе сейчас кишки
вырву и удавлю прямо на них!
С поразительной ловкостью Лорэйда перекатилась на другую половину ложа,
и когда Конан бросился на нее, чтобы немедленно привести в исполнение свою
угрозу, его ожидало новое потрясение; вместо горячей живой плоти его руки
натолкнулись на совсем иную, холодную, податливую, да еще и скользкую. В
полумраке киммериец не сразу сообразил, что именно перед ним: он сжимал
горло не Лорэйды, кем бы та на самом деле ни была, а... ее мертвого супруга,
лэрда Мантихора, и скользили в еще не окончательно свернувшейся крови,
вытекшей из разверстого, очевидно, в последнем вопле рта.
Конану было сейчас не до лишних вопросов "как?" или "почему?".
По-видимому, тварь прикончила Мантихора за считанные минуты до появления
киммерийца - и как раз в ожидании его прихода. Очень удобно было бы
представить дело так, будто это именно он виноват в смерти лэрда, а самой
выйти сухой из воды, разом избавившись от двоих ненавистных людей. Но она
просчиталась. Он не позволит так запросто обвести себя вокруг пальца и
погубить!